и сознательные страхи, они же фобии, – провозгласил он, откашлявшись.
– О! – воздел палец Молотов. – А то прямо серенады получаются вместо объективной характеристики, полковник. – Он покосился на фотографию Токаревой и досадливо щелкнул языком. – Хотя, признаться, жаль будет расставаться с иллюзиями. Ишь, глазищи у чертовки! Что ж ты смотришь так синими брызгами? – Молотов нахмурился. – Откуда это? Чьи слова?
– Есенин, – подсказал Валуев.
– Есенин? Опять лирика, понимаешь! Мы тут не лирикой занимаемся, а прозой жизни. Вот и излагайте соответствующим образом.
– Итак, гм, фобии, – повторил Крейцеров, решив не реагировать на незаслуженную критику. – У Токаревой их выявлено пять.
– Угу, – кивнул Молотов, приготовившись загибать пальцы.
– К первой группе относится всевозможная зоологическая живность, как то: мыши, крысы, тараканы, пауки, лягушки, жабы, змеи. По-латыни: музофобия, земмифобия, акарофобия…
– С этим ясно, полковник. Обычные бабские штучки.
– Далее, по убывающей, следуют акрофобия и скотофобия.
Молотов вскинул брови:
– Коров боится?
– Высоты и темноты, – осторожно поправил начальника Крейцеров. – Скотофобия – латинский термин. Дословный перевод: «мракобоязнь».
– Мракобесие, – пробормотал Молотов. – Ох уж эти женщины!.. Что у нас дальше?
– Дальше физиология. Боязнь старения, или геронтофобия…
– Угу.
– И целлюлофобия.
– Как-как? – Прекратив загибать пальцы, Молотов застыл с оттопыренным мизинцем.
– Целлюлофобия, – произнес полковник Крейцеров по слогам. – Боязнь целлюлита.
– Что это такое?
– Эффект апельсиновой кожуры, – подал голос до сих пор помалкивавший мужчина с такой белоснежной и пышной шевелюрой, что издали его голова казалась покрытой хлопьями мыльной пены. – Моя супруга…
– Погодите вы со своей супругой, Дружинцев, – поморщился Молотов. – Про эффект поясните. В чем он заключается?
– При целлюлите кожа становится похожей на апельсин, – отрапортовал Дружинцев. – На филейных, извиняюсь, частях тела.
– Бич современных женщин, – вставил Крейцеров.
– Погодите, погодите, – нахмурился Молотов. – Это что же такое получается? Оранжевеют они, что ли? Как те щирые украинцы с майдана?
– Меняется не цвет кожи, меняется ее фактура, – успокоил генерала Дружинцев.
– Почему? – осведомился тот.
– Биология, – развел руками Крейцеров. – Неправильный обмен веществ, малоподвижный образ жизни.
– Так вот, оказывается, какая его хворь одолела, – протянул Молотов. – Ну, гаранта украинского, который в одночасье рябым
