какой странный вопрос ты спрашиваешь, – осуждающе покачал черноволосой головой местный житель «кавказской национальности», оторвавшись от созерцания гуляющей неподалеку свиньи. – Его нет потому, что он не приехал.
«Логично», – мысленно согласился Радик, но вслух сказал:
– А почему он не приехал, если по расписанию он это давно должен сделать?
– Всё очень просто, дорогой: потому что его уважаемый водитель на свадьбе гуляет – у него друг позавчера за муж вышел… Э-э, нет – наоборот: его невеста за муж вышла за его друга… Опять не то… Друг женился на его невесте… Ну, свадьба, панимаешь?
Радик помотал слегка головой, пытаясь, по мере сил, разобраться кто за кого вышел и куда, но тотчас же оставил эти попытки, как совершено для него бессмысленные. Смысл был прежний – уехать в Баксанское ущелье.
– Так когда друг-то придёт? Он же на работе быть должен!
– Вот же какой ты непонимающе непонятливый молодой старик! – с искренней досадой воскликнул кавказец. – Что, по-твоему, шофёру и на свадьбе нельзя погулять?
Радик безнадёжно махнул рукой и плюхнулся на скамью рядом с Виктором и его больным горлом, о котором друг не сказал…
Наконец, ПАЗ-ик, плотно набитый местным народом, Радиком, Виктором и их рюкзаками, поднимается в горы вдоль реки Баксан. Радик с удовольствием и волнением смотрит в окно на поднимающиеся одна за другой и одна из другой горы, на их заснеженные вершины и острые скалы, узнавая их вновь. Кажется, не автобус движется к горам, а горы, величаво прекрасные и грозные в своей непостижимой таинственности, торжественно шествуют навстречу автобусу.
Радослав ехал в «Шхельду» с радостно-тревожным ожиданием новых, еще более интересных восхождений, новых впечатлений, новых знакомств и друзей, и не без честолюбивого желания получить разряд, как ступень к еще более интересным альпинистским приключениям… Кроме рюкзака в походе он имел за плечами тридцать три года жизни. Среди спортсменов эта цифра вызывала явное недоумение: в таком возрасте многие уже бросают спорт, какого бы вида он не являлся, кроме шахмат, разумеется. А этот мужик, роста выше среднего, но не очень, и возраста, точно, среднего, только собрался в него войти. Правда, на вид Радославу никто его возраста не угадывал. «Давали» лет двадцать пять, не более Он больше и не брал, правда, и не скрывал истины. Общительный, иногда по-детски любознательный и даже простодушный, но в тоже время ироничный, со склонностью к сарказму, он мог вписаться в любую компанию настолько же легко, как и «выписаться» из нее. Виктор, будучи на десять лет моложе, разницы в возрасте не ощущал.
Оба ехали при бородах. Виктор по моде. Радослав по необходимости, а вовсе не для романтического облика. Просто был с ним случай, когда солнце украсило его физиономию ярко-красным болезненным
