Старые тетради.
Записные книжки
Дневники с секретами, тайными анкетами, стихами о любви.
Обернутые в мягкий, прозрачный целлофан, что в рубчиках шершавых от твоих забав.
Страницы пожелтевшие.
Временем побитые, хрупкие, чуть грязные уголочки их.
И почерк детский, столь наивный и смешной, ну прям до слёз.
С нажимом, без нажима, с наклоном в сорок пять.
А прописные буквы всё «скачут» и «смеются», вычурный танцуя вальс красивых слов.
Цитаты, афоризмы, что так взволновали сердечко юное твое.
Стихи, вселившие смятенье безоблачной души.
И мысли зарождались.
И новые пробуждались.
Смущение восторга, когда шагнул на зрелости порог.
Меняется всё
В наш век перемен: Меняется звук, меняется слог,
Как символично, местами комично, но в больше степени трагично.
Побелели чернила, померкли картинки, и мировоззренье как-то утратило шик.
И почерк стал не красиво-школьным, а грустным, непонятным, неясным, словно тень.
Но истории остались, и обрывочки рассказов, и наброски первых и несмешных стихов.
Фабулы, конфликты, завязки и развязки жизнь преподносила, щедростью делясь.
И я писал правдиво.
Лишь вымыслом безбрежным восторга романтизма порою дополнял.
Но иногда грешил и я.
Я кроил сюжеты, повышая градус.
Я действия героев полностью ломал
И людские судьбы игриво, самочинно, без жалости и страха, по-новому писал.
Хотелось, чтоб красиво.
Мечталось, чтоб счастливо.
Чтоб сказки и для взрослых кончались хорошо.
Старые тетради.
Записные книжки.
Нет знать мне аллергию на вашу пыль годов.
Из блокнотов
В. Чиркова
Весна
Живи, как молния играя
В свою опасную игру.
Дешевому не внемли раю,
Приговори себя к добру.
Хорошие, сильные слова. А главное: правильные. Не помню, но кто-то из великих сказал: твори добро, и оно вернётся к тебе. Я тоже решил взять этот девиз для обязательного подражания в своей биографии. Решить-то решил, и даже творил. Да вот только оно не спешит ко мне поворачиваться лицом своим. Может, я где-то, чего-то не понимаю, или делаю неправильно? Не знаю. Я, конечно же, уверен в правильности своих поступков и действий. Каждый человек думает, что он прав. И лишь потом, с годами, к нему приходит правильное решение. Переоценивает он свою жизнь, другими мерами мерит поступки и слова.
А я решил уехать. Жить с родителями стало тяжеловато. И это ещё я подобрал очень мягкий эпитет. Делал всё, что бы наше маленькая ячейка общества жила в мире и согласии, но родители не оценили мои начинания. Им чужды перемены. Они не могут без ссор и выяснений отношений. Возьму я минимум одежды, гитары за плечи и… Олег зовёт меня к себе, в деревню. Там в шоферах нужда, там койко-место в общаге. Рано или поздно придётся начинать свою самостоятельную жизнь. И лучше рано, да с нуля. Мне уже двадцать лет, армия за плечами. У меня избыток сил. Желание работать и жить. Решено: завтра, как раз понедельник, меня ждет дорога в неизвестность!
Автобус мягко идёт по трассе. В салоне тихо и малолюдно. Как дорога ни старалась укачать меня, мне не спалось. Что-то происходит во мне, какие-то необъяснимые процессы. Я как-то уж больно легко порвал с прошлым. Грусть не покидает меня, хотя знаю, что и это скоро пройдёт. Как всё в этом мире. Я быстро привыкаю к смене обстоятельств, и не страдаю адаптацией. Рядом со мной сидит отличная девчонка. Высокая и стройная. Волосы белого цвета сплетены в толстую косу, про которых говорят «настоящая русская коса». Глаза цвета морской волны, реснички густые и чёрные. Мне она очень понравилась. Мне вообще нравятся натуральные блондинки. Вот только разговор у нас так и не получился.
– Девушка, можно с вами познакомиться?
– Нет.
– Почему?
– Нет, и всё. – Она просто пожала плечами.
Нет, так нет. Я не хотел настаивать. Хотя в душе и было немного обидно. И вышли мы на одной остановке.
