ежесекундно грозясь прорваться сквозь неё и заполонить собою салон, тускло освещённый огнями приборной панели.
Поёжившись, я ещё сильнее вжался в пассажирское сиденье и впервые пожалел о решении сесть спереди – весь мир отсюда казался сплошной разверзнутой пастью древнего мифического чудовища, исходящего слюной от голода и утробно рычащего в предвкушении сытной трапезы. И, похоже, подобные ассоциации тревожили не одного меня: тётя Мэй, нервно сжимавшая руль, едва заметно дрожала от напряжения и страха. Взгляд её чёрных, как смоль, глаз был устремлён в одну точку где-то по ту сторону лобового стекла, и я готов был поклясться, что никогда прежде ещё не видел тётю такой сосредоточенной.
Внезапно ночь вокруг нас вспыхнула белизной: кривой, безумный росчерк молнии, похожий на разрыв самого воздуха, мгновенно соединил небо с возвышающимся по правую руку высоким холмом. Подаренной свыше вспышки света было достаточно, чтобы разглядеть изгиб узкой горной дороги на много метров вперёд – но картина эта вымылась из памяти почти моментально, стоило только раскатиться под небесами ужасному рокоту грома. Вдарив почти без разрыва с молнией, тот, казалось, заставил содрогнуться всю гористую местность вокруг нас, и машина тёти тут же вильнула в сторону по скользкой чёрной дороге. Меня увлекло вправо – ремень безопасности напрягся, сдерживая давление – но почти сразу же толкнуло обратно на место: женщина справилась с управлением и вовремя вернула машину на нужную полосу.
Тут молния искромсала небосвод вновь, и, утопая в мощном громовом раскате, из-за спины моей донеслись едва заметные плаксивые перешёптывания. Там, сжавшись в трясущийся комочек, стянутый одним ремнём безопасности, сидели дочери-близняшки тёти Мэй – Акеми и Акира, прямые наследницы фамилии Ямато и просто чудесные девочки девяти или десяти лет – наверняка вспомнить их возраст я не мог. Они были единственной радостью, что осталась моей тётушке от покойного мужа – в остальном его наследство ограничивалось безмерными долгами и проблемы. Одна из таковых и закончилась нашим нынешним побегом сквозь ночь и страшную бурю, под сенью которой не всякий решится даже показаться на улице. Не говоря уж о том, чтобы выехать в чёрную бездну посреди ночи и умчаться в сторону одной из близлежащих деревень по обманчивому полотну горной дороги…
Нервно сглотнув – к счастью, звук этот утонул в грохоте хлещущего со всех сторон ливня – я осторожно обернулся через плечо и, выглянув из-за сиденья, попробовал улыбнуться парализованным от страха близнецам. Те впились в меня безумными взглядами – совершенно одинаковыми, столь же неотличимыми, какими мне казались и сами их обладательницы – и как по команде принялись тараторить что-то бессвязное и малопонятное.
– Всё будет хорошо, – произнёс я, понимая, что придавленный страхом голос не пробьётся сквозь шумовой заслон ливня. – Мы скоро приедем… Только не бойтесь, ладно?..
Крохотные угольки глаз, взиравшие на меня с неподдельным интересом и страхом, заблестели от слёз. И пусть я был вдвое старше сидящих позади девочек – но всё равно не смог удержаться от схожих чувств: в глазах появилась неприятная резь, а сердце в груди зашлось ещё сильнее.
– Это всего лишь гроза, – добавил я чуть громче, намереваясь успокоить хотя бы самого себя, и тут же вернулся на место, застигнутый врасплох очередным крутым манёвром тёти. Это был уже… который? Пятый резкий уход в сторону? Или шестой? Я сбился со счёта после третьего – того, что был после удара молнии – однако не мог не заметить, что тётя Мэй начала терять контроль над автомобилем всё чаще.
Я вновь осторожно покосился на неё – сухощавую, хрупкую девушку тридцати с небольшим лет, намертво вцепившуюся в руль побелевшими от натуги тонкими пальцами. Обычно она выглядела младше своего возраста, но здесь и сейчас, в объятьях непогоды посреди безвестности, справа от меня, казалось, восседала глубокая старуха, бледная и слабая, как умирающее сухое деревце. Её глаза воспалились, а губы были искусаны чуть ли не в кровь…
– Тётя, – негромко позвал я, надеясь хоть ненадолго отвлечь девушку от сводящих с ума мыслей. – Тётя Мэй?..
– Нельзя разговаривать с человеком за рулём! – неуверенно прикрикнула на меня одна из девочек с заднего сиденья.
– Да! – тут же поддержала вторая. – Не надо так!
– В-всё нормально, – откликнулась Ямато Мэй, и с её лица мгновенно сползла та устрашающая маска смертной напряжённости. – Что такое, Юичи?..
Тётя Мэй не смотрела в мою сторону – и это можно было понять – но в её обострившемся, тяжёлом внимании я вдруг ощутил нотки страшной безысходности: женщина ответила мне лишь потому, что сама не верила в наши шансы, расписалась в собственном бессилии. И совершенно ненужный вопрос сам собой появился у меня на языке:
– А они… Они нас убьют? Если догонят…
Мой голос утонул в очередном раскате грома, и мир как будто бы перевернулся: чёрное смешалось
