сколько нужно сдать, я так и не понял? – спрашивал мужчина.
– По пять плюс семьсот на уборщицу и еще пять, – отвечала она.
– Так пять или десять?
– Пять или десять. Просто некоторые родители сдали по десять. А одна электрика стоила сорок. Кто может, тот сдает.
– Хорошо, каждый по пять умножить на двадцать пять, а остальные деньги? – пытался подсчитать папа.
– Канцтовары, подарки и цветы учителям на День учителя, вот тут у нас все записано. – Активистка показала ему тетрадку с записями.
– Так, вот вам пять тысяч, – сказал мужчина.
– Вы больше не можете? – посочувствовала родительница.
– Я? – возмутился он. – Могу. Но сейчас не могу.
– Вот чем больше у людей денег, тем они жаднее, – философски заметила активистка. – За каждую копейку удавятся.
Я кивнула. Хотя у меня не так много денег, я тоже очень хочу удавиться за каждую копейку.
– Давайте я вам еще три тысячи отдам, – сказала я. Успокаивала я себя тем, что папа сдал всего пять, а я – целых восемь.
Вышла учительница. Сказала, что нужно принести пластилин и пластилиновый коврик. И никто не спросил, что это такое. Наверное, все знали. А я постеснялась уточнять.
– Вася, тебе в школе нравится? – опять пристала я к сыну.
– Нравится, – сказал он.
– Тебе интересно?
– А это как?
– Ну, это когда тебя что-то удивляет, радует и хочется придумать что-то свое.
– Эх, мама, вот если бы мы были рыбами, а учительница – акулой, было бы интереснее. Или если бы нам вместо каши давали лягушек, тогда бы было интересно. А так что придумаешь? Уже все за нас придумали. Только девочка меня спасает.
– Какая девочка?
– Которая передо мной сидит. Я забыл, как ее зовут.
– И как она тебя спасает?
– А когда я ее пеналом по голове бью или линейкой, она очень смешно делает – ложится на парту и голову закрывает. Даже когда я ее не бью, а только руку поднимаю, она сразу на парту ложится.
– А зачем ты ее бьешь? Девочек нельзя бить.
– Но ей же нравится. Если бы не нравилось, я бы не бил. Мы так играем.
– Ты мне покажешь эту девочку?
– Нет, не покажу.
– Почему?
– Она тебе не понравится.
– С чего ты взял?
– Тебе же Настя нравится. А эта девочка, она совсем на Настю не похожа.
– А тебе кто нравится – Настя или эта девочка?
– Вообще-то Настя. С ней хоть подраться можно. Знаешь, она какая? Я ее пеналом ударил, и она меня ударила. Я ее линейкой. И она меня линейкой. Сильно, – пустился в воспоминания сын. – Но Настя далеко сидит. А эта девочка рядом. Я же не могу выбирать.
– В каком смысле? – перепугалась я. Я решила, что у Васи начались проблемы с девочками.
– Ну, парту. Я же не могу выбирать себе парту. Кстати, у меня хорошая парта. Знаешь, что я на ней написал?
