распахивали ворота даже перед небольшими отрядами неверных… 19 сентября Саладин осадил Иерусалим. Военные историки единодушно расценивают этот шаг как абсурдный – ведь, захвати султан побережье (Тир, Триполи, Антиохию), Иерусалим сам бы пал к его ногам. Но для фанатиков джихада Иерусалим был примерно тем же, что «колыбель революции» для гитлеровских войск, а мечеть Омара являлась для них не меньшим символом, чем для коммунистов XX века Смольный или «Аврора». И Саладин повернул на Иерусалим. Как свидетельствуют хронисты, в те дни Священный город был заполнен добрыми христианами, которые надеялись найти за его стенами убежище от страшного врага. Увы, воинов для защиты здесь было совсем немного. Оборону возглавил некий Балеан Ибелинский, старый и мудрый рыцарь, сражавшийся при Тивериаде. Чтобы усилить укрепления, золото обдирали даже с часовни Святого Гроба – и чеканили монеты. В ответ на предложение султана сдаться христиане ответили отказом – здесь принял смерть Христос, и они тоже готовы умереть за веру, вознесясь, как писано в летописях, в небесный Иерусалим…
Саладин встал на западной стороне. 88 лет тому назад на этих холмах располагался Раймунд Тулузский. Но вскоре султан занял позицию Готфруа Бульонского – на севере. Таких же огромных осадных машин, как у крестоносцев прошлого, у него не было – но хитрые магометане сделали подкопы под городские укрепления. Казалось, стены готовы рухнуть в любой момент. А тут еще группа греческих и сирийских христиан перебежала к неверным…
«…Это довершило отчаяние жителей. Балеан Ибелинский и главные лица города явились к Саладину и просили его о том, чтобы он принял капитуляцию на тех условиях, которые он сам предложил жителям до начала осады. Однако Саладин напомнил, что на первый отказ жителей он отвечал клятвой разрушить иерусалимские стены и истребить всех жителей. Несколько раз возвращался Балеан Ибелинский в лагерь султана, но тот оставался неумолим. Однажды старый воин объявил Саладину, что если он не смилосердится над христианами, то они окончательно придут в отчаяние, подожгут Иерусалим и превратят Священный город в кучу развалин и в одну обширную могилу. Испуганный этими словами султан посоветовался со своими учеными законниками. Те решили, что он может принять капитуляцию, не нарушая своей клятвы, и султан подписал предложенные условия…
С приближением дня, в который христиане должны были удалиться из Иерусалима, мысль, что они оставляют навсегда Святые места, прощаются навек с божественной Гробницей и Голгофой, погрузила весь этот несчастный народ в глубочайшее горе; все желали в последний раз облобызать священные следы Иисуса Христа и совершить последнее молебствие в тех церквах, где они так часто молились; слезы стояли у всех на глазах, и никогда Иерусалим не был так дорог христианам, как в тот день, когда им приходилось подвергнуться изгнанию из святого отечества. Когда наступил этот печальный день, все городские ворота, исключая ворота Давидовы, были закрыты. Саладин, сидя на троне, смотрел, как проходил
