что, вынося подобные приговоры, нарсудьи Горохов и Виноградов выявили полную неподготовленность их к несению возложенных на них судейских обязанностей и несоответствие их с занимаемыми ими должностями, что, однако, ввиду отсутствия данных, которые указывали бы на вынесение ими упомянутых приговоров по каким-либо корыстным или иного рода личным соображениям, в действиях их не усматривается признаков какого-либо уголовно-наказуемого деяния, отдел юстиции постановил:
Следствия не возбуждать, признать дело исчерпанным отозванием нарсудей Горохова и Виноградова от занимаемых ими должностей»8.
При чтении такого рода архивных документов может сложиться впечатление, что все это делалось с определенной целью – оставить для истории лишь глянцевую сторону правосудия. И в то же время спрятать от потомков факты вынесения необоснованных расстрельных приговоров. Но это не так. В серьезных случаях суды выносили в отношении своих коллег суровые приговоры. Впрочем, суровость тогда была связана не только с тяжестью противоправных деяний, но и вызывалась самим временем – суровым и беспощадным.
Один из старейших работников военного трибунала Ленинградского военного округа В. Кинг вспоминал, что во время Кронштадтского мятежа 1921 года он был арестован отрядом вооруженных матросов и помещен в застенок вместе с другими сотрудниками трибунала Кронкрепости. Позже большинство из них были репрессированы, а вышедший во время мятежа из партии член коллегии трибунала Щетинкин после подавления мятежа по постановлению ОГПУ был расстрелян.
Жестко пресекались факты, связанные с корыстными проявлениями.
В декабре 1917 года в Петрограде был задержан член следственной комиссии ревтрибунала Алексеевский, который вымогал у директора ресторана «Медведь» 5 тысяч рублей за освобождение Леонарди (первого директора ресторана), арестованного за покупку поддельной печати.
Надо сказать, что матрос Алексеевский стоял у истоков создания советских судебных и правоохранительных органов. В октябре 1917 года он в единственном лице представлял следственную комиссию Петроградского военно-революционного комитета, которая прекратила свою деятельность 5 декабря, передав дела следственной комиссии ревтрибунала при Петросовете. Вместе с делами перешел в трибунал и Алексеевский, где его преступная деятельность была вскрыта лично Ф. Э. Дзержинским9.
Однако Алексеевский, судя по всему, легко отделался. Из записки председателя транспортной ЧК Г. И. Благонравова Ф. Э. Дзержинскому, датированной ноябрем 1920 года, следует, что Алексеевский продолжал работать у Благонравова. Последний решил назначить его ответственным инструктором транспортной ЧК и просил Дзержинского сообщить, нет ли у того возражений. Феликс Эдмундович наложил резолюцию: «Надо навести справки. Поскольку, помню, обвиняли его в какой-то грязной
Цит по – Жирнов Е. «Не выносить приговоров о высшей мере без предварительной санкции ЦК». Власть №42 от 25.10.2010.
ГА РФ. Ф. 336. Оп. 1. Д. 55. Л. 2.
