тактику? – сказал по-русски цесаревич. – Запрещаешь жечь аулы, брать заложников…
– Воронцов и это лыко мне в строку. А тактика, между прочим, уже дает результаты: чеченцы стали отворачиваться от Шамиля. Устали, понимаешь, от войны. Кстати, придумка эта с тактикой – не моя. Попала как-то в руки мне случайно докладная полковника Муравьева, почти десяток лет пролежала в штабе под сукном. Читаю и натурально обалдеваю! Ты не поверишь: в докладной – все основы этой тактики. Десять лет прошло впустую!
– Это какого же Муравьева?
– Да недруга моего закадычного, того самого, кто сейчас в Восточной Сибири генерал-губернатором. Он тогда служил на Черноморской линии. Умнейший, оказывается, дипломат! Надо написать ему, протянуть руку мира, так сказать. – Барятинский вдруг спохватился, посмотрел на графиню, с равнодушным видом обмахивавшуюся веером, и явственно покраснел: – Извини, Саша, но мы ведем себя неприлично по отношению к даме. Она же по-русски не понимает.
Цесаревич с высоты своего роста тоже взглянул на нее.
– Да-да, ты прав. Увлеклись! – И перешел на английский: – Простите нас, сударыня. Мы решили, что тема для вас совершенно неинтересна, и… – Он замялся, не зная, как закончить.
– Топот грубых военных сапог не для таких хорошеньких ушек, – тяжеловесно сострил генерал, но графиня засмеялась:
– Вот уж не думала, что солдатские башмаки могут идти в ногу с комплиментом.
Оркестр на балконе зала заиграл дивертисмент. Цесаревич взглянул на часы, поискал глазами жену – окруженная дамами, она как будто почувствовала, повернула голову, поймала его взгляд и кивнула.
– Александр Иванович, дорогой мой, – сказал наследник, – графине уже наверняка надоели разговоры, и ей хочется танцевать – все-таки у нас бал. Сейчас будет мазурка. Надеюсь, ты не оставишь даму без внимания. А я уйду по-английски: у меня завтра заседание Амурского комитета и надо выспаться. Графиня, напоминаю: мы встречаемся в три часа.
– Да-да, ваше высочество. Только – где?
– Я пришлю за вами карету. Вы остановились в «Наполеоне»?
– Да, ваше высочество.
– Вот и отлично. – Наследник, прощаясь, наклонил голову и отошел.
Барятинский проследил взглядом, как его царственный друг встретился с женой, и они вместе исчезли за спинами гостей.
– Послушайте, графиня, – сказал он, поворачиваясь к американке, которая, оказывается, тоже провожала взглядом цесаревича, – а не плюнуть ли нам на мазурку и прочие полонезы и не закатиться ли в хороший ресторан? С этим Кавказом целую вечность не был в ресторане, тем более с красивой женщиной. Поедем, а? Например, к Палкину, что на Невском. Там осетрина – попробовать и умереть! Или ягнятина на косточке – нечто умопомрачительное!..
– А что такое – Амурский комитет, где надо быть наследнику? – все еще глядя вслед Александру Николаевичу и Марии Александровне, спросила графиня. – Разве он кому-то служит?
– Служить-то
