играть музыку, выкладывать собственные силы, на то, чтобы поразвлечь этих персон, что видели перед собой исключительно деньги и цену собственного удовольствия, которого они уже, наверняка, от жизни не получали. Но собственная гордыня как раз и не позволяла им этого признать. На вряд ли они бы даже отличили мажор от минора. Слишком уж им было не до этого. Хотя они и делали вид, что являлись высочайшими ценителями музыки. Отчасти это было даже смешно. Даже слишком смешно. Эти люди думали лишь о себе, о деньгах, по сему забыли о том, каково бывает совершить для кого-то добро и после получить это добро взамен. Они не слушали музыку, они ее даже не слышали.
Но Блэйк не каждый день проводил в ресторане. Порой его часто приглашали в здание Музыкальной Академии, где он мог продемонстрировать на большой сцене собственные произведения и навыки музыканта и композитора. Иногда он пел в опере. И потому среди всех артистов Академии был известен, как «гений музыки, но совершенно нелепый человек». Тайлер никогда на подобное не обижался, он с рождения привык заикаться на каждой фразе и бояться каждого шороха. В том ничего особенного не было для него, и ему всегда казалось это чем-то обыденным.
В Музыкальной Академии платили ненамного больше, чем в ресторане, но заработная плата там все же отличалась от той, что была на обычной работе у Блэйка. Верно, это все из-за необразованности Тайлера. Его мечта была развлекать не этот маленький зал! Он мечтал о действительно большой сцене. Мечтал о том, чтобы сыграть на концерте, где будет куда больше народу, где ложи будут переполнены. Концерт, который прославит его, как величайшего. Но это были лишь мечты. Потому что G отвергал гениев. Признавал деньги, но отвергал те великие умы, которые могли бы прославить его намного больше этих глупых невежд с толстыми карманами.
День выдался пасмурным и немного прохладным. Все небо затянули тучи, моросил мелкий дождик. Маленькие капельки, попадая на лицо, создавали неприятное ощущение, будто кожи едва касаются маленькие острые иголочки. Но это была настолько привычная погода для этого города, что никто не смел возмущаться.
В ресторане было шумно, на сей раз народу было чуть больше обычного. Наверное, от того, что повар подавал новое блюдо. И наверняка это было одно из его старых «новых» блюд, но просто с измененным названием. G был городом стабильности, и редко в нем можно было ожидать чего-то действительно грандиозного. Даже в таком месте, как кухня.
– Доброе утро, Тайлер, – кивнул черноволосому музыканту невысокий мужчина, что стоял у фортепьяно и осматривал его на предмет повреждений.
– Д-доброе… Альберт, – Блэйк немного неловко улыбнулся, завидев своего старого друга, с которым они вместе учились. Альберт Улам был довольно крепким, с коротко стриженными светлыми волосами и с ярко-зелеными глазами. Эти глаза были одними из самых ярких, какие Тайлер только видел в своей жизни. Вы когда-нибудь видели насыщенно-зеленую траву, такую свежую, что глаз радуется? Если да, то вы
