Уже сидя в первой комнате за самоваром, девушки не спеша пили чай, беседуя обо всё и в тоже время ни о чём. Дверь открылась и в комнату вошла Гликерия, видно, не надеясь на то, что подействуют её предостережения – не заниматься баловством, она сама решила убедиться, что ничего такого не происходит, а может, удостовериться, что именно такое и происходит. Гликерия застыла на пороге – хоть Тоша и завернулась в простыню, но правая рука, держащая чашку, не давала куску ткани полностью прикрыть грудь.
– Эт-то что? – произнесла Гликерия, уперевшись взглядом в неприкрытую часть тела. Тоша туда же скосила глаза и сообщила:
– Грудь, правая.
– Эт-то как? Почему? Откуда?! – не могла опомниться Гликерия.
– Откуда? Наверное, отсюда, – Тоша показал в сторону приспущенной простыни, образовавшей большое декольте, после чего продолжила пояснения: – Почему правая? А потому, что не левая.
– А? – невпопад произнесла лавочница, но быстро опомнившись, протянула руку и сдёрнула с Тоши простыню, при этом девушка обратила внимание, какие маслянистые стали у Гликерии глазки. Лавочница протянула руку, постаравшись ухватить Тошу за грудь, та, отстранившись, покачала головой:
– А вот этого не надо! Вы же сами говорили – без баловства!
– С мужчиной – да, а с тобой… Почему и не побаловаться? Что мне помешает? – усмехнулась Гикерия, снова протягивая руку. Тоша, ещё больше отстранившись, предупредила:
– Сломаю!
– Ты? – удивилась лавочница и продолжая улыбаться, кивнула в сторону молчавшей Глуши: – А если я ей прикажу тебя подержать? Сладенькая ты моя!
Тоша сдвинула чашки в сторону и поставила руку локтем на стол. Предлагая Глуше помериться силой, той, видно, была знакома эта мужская забава, и она приняла вызов. Ладошка девушки утонула в огромной лапище помощницы лавочницы, а та даже не поняла, как её рука оказалась прижатой к столу.
– Я приготовиться не успела, – прогудела Глуша и поставила руку, теперь сама приглашая Тошу. Снова сцепились руки, стоящие локтями на столе, Глуша не только надавила, стараясь прижать руку соперницы к столу, но еще сжала ладонь девушки. Тоша с улыбкой наблюдала за потугами противницы, потом снова положила её руку на стол, ещё и стиснув её ладонь.
– Ай! – Глуша замахала рукой, словно та была ошпарена кипятком и теперь деваха старалась её остудить.
– Могу не только руку сломать, но и шею свернуть, – с улыбкой сообщила Тоша, после чего взяла со стола металлическую тарелочку и без видимого усилия свернула её в трубочку. Обе женщины – лавочница и её помощница – опасливо посмотрели на красивую девушку, такую хрупкую на вид. Демонстрация возможностей была более чем убедительна. Глуша, уважительно глянув на то, чем стала тарелка, спросила:
– А от кого же ты прячешься, если можешь вот так… Тебя обидеть – себе дороже. Ты ведь не просто так переоделась?
Тоша вздохнула и стала
