не стали. Сергея и Петро подняли с пола, отряхнули и усадили обратно за стол. Дмитрий извинился перед служащими отеля, и заверил их, что компания будет вести себя тише, после чего все участники скандала дружно выпили водки и помирились.
Петро, почесывая вспухшее ухо, пытался догадаться, кто именно приложил свой кулак к его голове в самый неподходящий момент. Но вычислить недруга никак не получалось. Сделать это мог кто угодно: начиная с Дмитрия, которого Петро на несколько секунд выпустил из поля зрения, и заканчивая барменом, с подленькой улыбочкой протиравшего стаканы за стойкой, находившейся всего в двух метрах от стола, ставшего в одно мгновение центром веселья.
Петро, закусывая водку бананом, прошелся глазами по залу и обнаружил неблагоприятную для себя картину. Большинство посетителей бара, сидевших за соседними столиками, посмеивались, глядя в его сторону, и из этого факта вытекал вывод, что все они были русскими. Одна пожилая пара смотрела на Петро даже с некоторым осуждением. Ему тут же подумалось, что эти люди являются его соотечественниками, но взгляды их на устройство мироздания явно не совпадают с мнениями сторонников националистических идей.
За одним из столиков совсем недалеко от Петро вяло ковырялась вилками в тарелках еще одна пожилая пара. Но по всем признакам пара была немецкой. И вскоре Петро понял, что угадал.
Женщина сугубо преклонных лет сказала по-немецки сидевшему напротив нее мужчине еще более дряхлого возраста:
– Вечно эти русские дерутся. Как кабаны в свинарнике.
Говорила громко она видимо потому, что думала, будто никто в зале не понимает ее речь. Но Москалюк знал немецкий язык, так как целых три года пробыл в Германии в роли гастарбайтера, где работал в ассенизационной бригаде помощником разнорабочего.
Дряхлый немецкий турист ответил своей собеседнице:
– Нет. Русские дерутся только по праздникам. Сегодня в новостях передали, что они отмечают праздник, который называется «День десантника». Сообщили, что вся Москва уже передралась.
– И какой же смысл в этом празднике? – удивилась старушка.
– Я этого не знаю, милая Марта, – ответил старичок. – Но у них есть еще подобные праздники. Например – «День пограничника», «День артиллериста», «День танкиста» и много других.
– И они дерутся просто для того, чтобы подраться?
– Нет. В «День артиллериста» пушкари бьют танкистов. В «День танкиста» – наоборот.
– А кого бьют в «День десантника»?
– Всех, кто под руку подвернется.
– Что ж это за люди? Случись война, они что, так и будут между собой драться?
– Нет, Марта, – тяжко вздохнул старичок. – Во время войны они бьют тех, кто напал на них, и мешает им развлекаться так, как они привыкли. Что и случилось в последний раз, когда мой отец служил в вермахте…
Немцы замолчали и принялись дальше нудно ковырять вилками, а Петро вернулся мыслями к компании.
Сергей, ехидно улыбаясь, прижимал смоченный в воде платок к правому
