могу сказать, что мы скучали без гостей. Но когда их долго не было, нет-нет да заметит Сергей или Лешка:
– Пылищи набралось, – и подражая украинскому акценту: – Шо-то нихто з Херсону нэ еде.
Теперь перестали ездить вовсе. Старики умерли или одряхлели, молодежь отоваривается на местах и поступает в свои национальные вузы. И все мы, спасибо перестройке, – как птицы с выщипанными крыльями. Без маховых перьев летать нельзя.
Еще одно слово из украинского перешло в наш семейный язык, полностью изменив значение. По-украински доба – сутки, цылодобово – круглосуточно. Но у нас цылодобово – выражение крайней эмоциональной экспрессии, как положительной, так и отрицательной. Упал кирпич на ногу – цылодобово! Выиграли в лотерею пылесос – цылодобово!
После свадьбы Люба и Антон два месяца жили у нас, никак не могли снять комнату. Они вдребезги, на досточки, разрушили диван-кровать. Ночные звуки их бушующей плоти разбудили во мне половой инстинкт. Раньше никакого биологического зова я не испытывала. А тут прямо пылала огнем и скручивалась от томления. Как-то встала ночью воды попить. Папа в проходной комнате плакал, уткнувшись в подушку. Я сделала вид, что не заметила. Выпила воды, вернулась, подсела к нему.
Мы плакали обнявшись. Папа – в тоске по маме, я – не зная, куда пристроить свои инстинкты. А в соседней комнате скрипел-грохотал диван…
Старшую дочь Люба родила на пятом курсе, защищая диплом. По списку она была десятой, но, не дожидаясь очереди, обхватив живот, ворвалась в аудиторию:
– Я рожаю! Схватки! Скорей меня защищайте!
Дипломная комиссия перепугалась, и ей задали только один вопрос:
– Вы на какую оценку рассчитывали?
Люба не смогла сразу ответить, скривилась от боли.
– Пять! – замахал руками председатель комиссии. – Вы получаете «отлично»! «Скорую»! Девушка, только не здесь!
Еще сутки Люба пролежала в больнице, пока не родилась Алиска. Младшего сына, Егорку, она родила уже на Севере.
Антона распределили в Сургут. Они жили в продуваемом бараке. Зимой до льда замерзали стены, у детей с декабря по июнь зелеными вожжами из носа текли сопли. На три летних месяца детей с Севера увозили в пионерские лагеря.
Я приходила на вокзал – увидеть, передать гостинцы. Поезда с детьми все шли и шли. Радио объявляло: из Тюмени, из Мурманска, из Норильска, из Сургута… Поезда, забитые детьми, как в войну. Детям нужны солнце и фрукты. Я даже боюсь задать вопрос, где берут сегодняшние дети-северяне солнце и витамины.
Летнего запаса здоровья Алиске и Егорке хватало до Нового года, а потом снова – бронхиты, гаймориты, ангины. У бабушки на каникулах они были загорелыми и крепкими, к весне – дохлятиками.
Для Любы, выросшей на юге, круглосуточные полярные ночи, морозы и метели были почти каторгой. Но за мужем она бы поехала и на каторгу.
Очень долго жизнь ребят напоминала мне борьбу за выживание. И все, что они теперь имеют, заслужили по праву.
Антон
