нашего выступления дал прощальный пир в своей огромной палатке, на котором присутствовали сотни людей. Этот пир превосходил все предыдущие.
Во время пира Ауда, указывая на Мохаммеда, спросил нас:
– Не хотите ли вы, чтобы я рассказал вам, как в течение 15 дней Мохаммед не спал в своей палатке?
Все захихикали от восторга, и Ауда рассказал, как Мохаммед купил нитку жемчуга в Ваджхе и не дал его ни одной из своих жен. Все они перессорились, но сошлись на том, чтобы отвергнуть его.
Этот рассказ был, конечно, чистым вымыслом – лукавый юмор Ауды обострился вследствие восстания, и злополучный Мохаммед, который уже две недели гостил то у одного, то у другого соплеменника, призывал Аллаха и меня в свидетели, что Ауда лжет. Я торжественно откашлялся. Ауда призвал к спокойствию и просил меня подтвердить его слова. Я начал с традиционной фразы каждого рассказа:
– Во имя милосердного и человеколюбивого Аллаха. Нас было шестеро в Ваджхе. Это были: Ауда, Мохаммед и Заал, Гасим эль-Шимт, Муфадди и бедный человек (я сам); однажды ночью, перед самым рассветом, Ауда сказал: «Пойдемте побродить по базару». И мы сказали: «В добрый час», – и пошли; Ауда в белой одежде и красном головном покрывале. Гасим в заплатанным сандалиях, Мохаммед в шелковой тунике «семи королей» и босиком, Заал… я забыл, как был одет Заал. Гасим был в бумажном платье, а Муфадди в голубом полосатом шелку с вышитым головным покрывалом. Ваш покорный слуга был одет, как теперь.
Я сделал паузу среди всеобщего изумления. Это была пародия на эпический стиль Ауды. Я также подражал его жестикуляции, его голосу и тем модуляциям, которые подчеркивали остроты или то, что он считал остротами в своих неостроумных рассказах. Хавейтаты сидели тихо и молчали, как убитые, жадно впиваясь глазами в Ауду; они все узнавали оригинал, а пародия была неведомым доселе ни ему, ни им искусством. Муфадди, слуга, беглец из Шаммара из-за убийства, сам характерный тип, забыл подбрасывать ветки терновника в костер, – так внимательно он слушал рассказ.
Дальше я рассказал, как мы вышли из палаток и пошли по направлению к деревне, причем описывал каждого верблюда и каждую лошадь, которую мы встречали, каждого прохожего и горы, лишенные пастбищ, так как эта страна была бесплодной.
– Иногда мы останавливались, чтобы выкурить папироску, и при малейшем шуме Ауда останавливался и говорил: «Друзья, я слышу что-то…» А Заал прибавлял: «Клянусь Аллахом, вы правы». И мы останавливались послушать, но ничего не слышали, и я говорил: «Клянусь Аллахом, я ничего не слышу». И Заал повторял: «Клянусь Аллахом, я ничего не слышу». И Мохаммед сказал: «Клянусь Аллахом, я ничего не слышу. И Ауда: «Клянусь Аллахом, вы правы».
И мы шли и шли, и страна была бесплодна, и мы ничего не слышали. Направо от нас появился негр, верхом на осле. Осел был серый с черными ушами и одной черной ногой, а на его плече было клеймо, и его хвост двигался и его ноги также. Ауда увидел это и сказал: «Клянусь Аллахом, вот о�
