что убийство это произошло уже после смерти Софьи. Обе княгини, ненавидевшие друг друга при жизни, были похоронены рядом в кремлевской церкви Вознесения. В 1509 г., уже при Василии III, «в нуже и в турьме» умер и Дмитрий.
К концу жизни Иван III стал нетерпим к окружающим, непредсказуем, неоправданно жесток, он без разбору казнил своих друзей и врагов. Как писал германский посланник Герберштейн, Ивана III особенно боялись женщины: одним только взглядом он мог повергнуть женщину в беспамятство. «Во время обедов он по большей части предавался такому пьянству, что его одолевал сон, причем все приглашенные меж тем сидели, пораженные страхом, и молчали. По пробуждении он обыкновенно протирал глаза и тогда только начинал шутить и проявлять веселость по отношению к гостям». Его изменчивая воля давно стала законом. Когда посланник крымского хана спросил его, зачем Иван сверг дотоле любимого внука Дмитрия, Иван отвечал как настоящий самодержец: «Разве не волен я, князь великий, в своих детях и в своем княжении? Кому хочу, тому дам княжение!» В год смерти великой княгини Софьи (1503) Иван III тяжко заболел. Он ослеп на один глаз, перестал владеть рукой – верный признак обширного поражения головного мозга. 27 октября 1505 г. грозный великий князь скончался. По его завещанию власть перешла к его 26-летнему сыну Василию III.
Правление Василия III
Василий III Иванович вступил на престол в 1505 г. Еще за 10 лет до этого Иван III, отправляясь на войну, «приказал Москву» 16-летнему сыну Василию, которого приучал к делам. Когда же Иван III умер, Василий III стал истинным наследником отца – таким же, в сущности, неограниченным и деспотичным властителем. По словам Герберштейна, «всех одинаково гнетет он жестоким рабством». В целом правление Василия III прошло вполне благополучно: он воевал успешно, а свержение ордынского ига способствовало внутреннему развитию страны. В отличие от отца Василий был живым, подвижным человеком, много путешествовал, очень любил охоту в подмосковных лесах. Он отличался набожностью, поэтому поездки на богомолье по окрестным монастырям составляли важную часть его жизни. Титул Василия звучал пышно: «Великий государь Василий, Божиею милостию государь всея Руси и великий князь Владимирский, Московский, Новгородский, Псковский, Смоленский, Тверской…» и т. д. При нем появляются уничижительные формы обращения дворян к государю: «Холоп твой, Ивашка, челом бьет…» Подобные выражения подчеркивали систему самодержавной власти, при которой господином был один человек, а все остальные – холопами, рабами.
При Василии III территориальный рост России продолжился. Василий довершил дело отца и присоединил Псков. Проявленное псковичами смирение перед Василием мало им помогло. Когда Василий приехал в город, то его ближние люди публично, в присутствии псковичей, поздравляли государя со взятием Пскова, как будто речь шла о вражеском городе. Да он и вел себя в Пскове как азиатский завоеватель. Автор «Повести о псковском взятии» с горечью восклицает: «О славнейший среди городов – великий Псков!
