сжигаемый ненавистью к большевикам.
Откуда факты, материалы, источники? Их было три вида. То, что привез с собой, уезжая из Москвы, – вырезки из советских газет, выписки, личные впечатления; то, чем мог воспользоваться на Западе, в основном эмигрантская пресса, литература, письма и впечатления бежавших из России и, наконец, материалы особой комиссии по расследованию деяний большевиков, образованной в декабре 1918 года при правительстве генерала Деникина. Эти материалы вывезли из России в марте 1920 года под крылом отступавшей белой армии. Понимая всю шаткость используемых источников (не забылись уроки профессора Любавского), Мельгунов вынуждено заметил во введении к книге: «Оглядывая всю совокупность материала, легшего в основу моей работы, я должен, быть может, еще раз подчеркнуть, что в наши дни он не может быть подвергнут строгому критическому анализу – нет данных, нет возможности проверить во всем его достоверность».
Ограниченность и сомнительная правдивость источников, приводимых без критической оценки, отход от первоначального плана книги, который предусматривал характеристики как «красного» так и «белого» террора, но в итоге свелся автором только к «красному», на «белый» рука не поднялась, а водившая пером ненависть к «красным» лишала в значительной мере объективного взгляда на проблему террора в гражданской войне – все это способствовало появлению книги откровенно пристрастной, откровенно пропагандистской. Профессор здесь окончательно пал в ноги пропагандисту, поступившемуся «честью русского интеллигента-социалиста».
По стопам Мельгунова, спустя несколько десятилетий пошел, как мы уже упоминали, Александр Исаевич Солженицын, написавший трехтомный «Архипелаг ГУЛАГ». Последователь он был не только в теме террора, но и в методологии написания – в основе все те же впечатления, рассказы, легенды. И Солженицын тоже оговаривается в предисловии к своему сочинению: «Я не дерзну писать историю Архипелага: мне не довелось читать документов. Все прямые документы уничтожены или так тайно хранятся, что к ним проникнуть нельзя. Большинство свидетелей убито и умерло. Итак, писать обыкновенное научное исследование, опирающееся на документы, на цифры, на статистику, не только невозможно мне сегодня. но боюсь, что и никогда никому».
В итоге «Архипелаг» вырос в хороший публицистический, пропагандистско-обличительный труд, который нанес мощнейший удар по советскому строю, коммунистической идеологии. Но уж если посмотреть в глубь времен, то не Мельгунов и не Солженицын первооткрыватели в этом жанре. Здесь приоритет за Вильгельмом Штибером, начальником прусской политической полиции, гонителем Маркса и организатором процесса над Союзом коммунистов в 1852 году. Именно он, можно считать, положил начало подобной литературе, сочинив на пару со своим сослуживцем фундаментальный труд в двух частях под названием «Коммунистические заговоры девятнадцатого столетия». Вон аж откуда берет начало пропагандистская боевая книга
