это и было самое главное?
На кого они только не работали все эти годы, на чьей только стороне не воевали! Бывало, что и просто за деньги – за чьи-то огромные, и за свои, которые считали достойной платой за труд и риск…
А бывает ли достойная плата за гибель друзей?
Здесь же, по крайней мере, не о деньгах начинали говорить в первую очередь.
– Мне нравится эта контора, – признался вдруг Пиндрик Шкиперу.
– Мне тоже, – сказал Володька. – Вот это, брат, и настораживает по-настоящему.
Конечно, Шкипер был прав. Решено – сделано. Они возьмутся за эту работу, но они ни в коем случае не должны забывать: их только пятеро. Все остальные – враги. Все.
По крайней мере, могут оказаться врагами.
Циркач и Крошка прилетели поздно вечером: деревня есть деревня. Андрюху там, оказывается, по лесам и полям искали. А вот Фил из своей загранки появился на Арбате существенно раньше. Ну, еще бы! Пиндрик и Шкипер своими ушами слышали, как Алексей Филиппович выяснял, какой ближайший к Анталье военный аэродром. Оказалось, это какая-то авиабаза НАТО с труднопроизносимым турецким названием. Звоня в Вашингтон, Мышкин беседовал по-английски, а с Брюсселем говорил уже по-французски. (Профессор не профессор, а полиглот, ядрена вошь!) В общем, пока Фил ехал на такси до этой самой авиабазы, договаривающимся сторонам уже удалось найти консенсус, и натовские генералы дали коридор на Москву. Вот только садиться пришлось почему-то в Мигалово под Тверью, ближе не получилось, но и тут беды никакой – с того же аэродрома вылетел скоростной вертолет и доставил Петю Головленко почти в центр Москвы, на Ходынское поле, то есть туда же, куда чуть позже привезли и Циркача с Крошкой.
– Да, ребята, такого уважения к нашим скромным персонам я, пожалуй, и не припомню, – резюмировал Большаков, когда они, наконец, собрались все вместе и обменялись предельно краткими рассказами о своих романтических путешествиях.
Шкипера направили в Москву по личному распоряжению командующего округом(!).
Крошке, который как бы случайно, посоветовавшись лишь с Циркачом, вызвался быть старшим в группе, вручили вполне натуральную бумагу на кремлевском бланке за подписью одного из замов руководителя администрации президента, из которой, коротко говоря, следовало, что подателю сего любые государственные структуры обязаны, как минимум, не мешать ни в чем.
Фила вообще доставили к родным берегам в качестве персоны международного значения.
– Дело пахнет керосином, – резюмировал Крошка.
– Или просто большими деньгами, – вставил Шкипер, чтобы свести все к шутке.
– А ни одно серьезное дело и не может пахнуть ничем другим, – философски подытожил Циркач.
Но Крошка шуток не принимал. Он думал о чем-то своем и вдруг проговорил мечтательно:
– А мой дядя Воша, между прочим, сейчас в Испании.
И
