бисером усеяли траву возле старой рябины, ветки которой были густо облеплены крупными красными ягодами.
В левую щёку неожиданно ударил жаркий колючий ветер, сбил с головы войлочную шапку и зашвырнул её в заросли густого ракитника.
– Охренеть и не встать! – кратко и ёмко резюмировал Егор, не без труда доставая головной убор из кустарника.
Со стороны голой берёзовой рощи донёсся волчий вой – чуть слышный, наполненный до самых краёв нечеловеческой тоской.
«А эти поганые и лживые суки – организаторы реалити-шоу – клятвенно уверяли, что никаких хищников в округе нет и быть не может. По крайней мере, в радиусе сорока километров», – язвительно прокомментировал внутренний голос.
От сараев, находящихся рядом с бревенчатым домом, который занимали супруги Нестеренко, раздавался шум и гвалт, характерный для серьёзного скандала, сопровождаемого жаркой и пошлой дракой.
– Егорушка, родненький, помоги ради Бога! – выбежала ему навстречу растрёпанная рыжая Наталья, – Они же там поубивают друг друга!
– Кто кого?
– Пётр – Василия. Или, наоборот, Васька – Петьку. Ты только помоги их разнять, ради Бога…
Егор подбежал к сараям: в одном обитали молодые дикие утки и гуси с подрезанными крыльями, в другом располагался свинарник, где вместе с упитанными поросятами проживала взрослая дойная коза.
Дело, судя по всему, зашло уже далеко. Полянка перед сараем была от души залита кровью и густо покрыта мёртвыми тушками уток и гусей. Возле забора неподвижно застыл – мордой в землю – поросёнок по кличке Буравчик. Василий прочно и удобно восседал на теле поверженного Петра и от души мутузил противника пудовыми кулаками. Рядом с дерущимися мужиками лежали самодельные славянские вилы с окровавленными деревянными зубьями.
– Отставить! – что было мочи рявкнул Егор хорошо поставленным командным голосом. – Встать, сволочи! Принять положение смирно! Уроды, так вас всех …
За его спиной тяжело и взволнованно дышала Наташка.
Хорошо ещё, что оба драчуна в своей прошлой жизни служили в русской армии, поэтому беспрекословное подчинение – чётко отдаваемым приказам – у них было чётко и навсегда зафиксировано на подкорке головного мозга. Вскочили как миленькие, вытянулись в струнку, непонимающе и преданно таращась на Егора.
У Васьки Быстрова весь правый бок свиты[2] был в крови, не иначе, вилами зацепило вскользь. Петькино же широкоскулое лицо было украшено многочисленными свежими фингалами и одной, но очень качественно рассеченной бровью.
Егор ударил двумя руками одновременно, целясь каждому из стоящих перед ним под дых. Попал, конечно же. Учили в своё время. Хорошо так – учили…
Мужички синхронно повалились на землю, хрипя и пытаясь вдохнуть хотя бы чуть-чуть вожделенного воздуха.
Наташка Нестеренко за его спиной удивлённо охнула:
– Что же ты творишь,
– Свита – длиннополый славянский сюртук.
