Комбат был боевой. Он воевал сначала во Вьетнаме, потом в Палестине, был очень невысокого мнения и об американцах, и о палестинцах, и о евреях. Американцы его достали тем, что начиная нести потери в живой силе они переставали воевать. Им было не жалко технику, но солдат они берегли. Это резко контрастировало с нашей концепцией войны. Было обидно. О евреях у него тоже было весьма резкое суждение. Он был уверен, что именно советские евреи вооружали армию Израиля, что именно они втихаря собирали деньги и отправляли их на закупку вооружений… Евреи ломили напролом, но грамотно. За шесть дней укатали всех арабов. К арабам комбат относился с нисхождением, ибо не был уверен в том, что они хоть когда-то воевали. А если нет опыта войн, то чего от них ждать.
Сергею было чрезвычайно интересно с ним общаться. Про поле, потравленное танками, они вообще забыли. Сергея не интересовала война, его интересовал быт банановых стран. Михаил с большим юмором, сидя на самом верху парной, рассказывал, что во Вьетнаме самым большим удовольствием было опустить свои яйца в таз с холодной водой. А в Палестине он где-то подхватил лихорадку и теперь его постоянно трясёт. Но самое скверное в том, что он согревается только в бане. А на улице, даже в 30 градусную жару, ему было холодно в кителе. Так они дружили. Процесс шёл, бюрократия работала, а бюрократия в СССР все вопросы рассматривает долго. В этом её качестве Сергей и комбат ощутили несомненную пользу. Так прошло лето.
Сергей писал в дневнике: «Завтра приезжает жена. Надо сдать бутылки и купить цветов. Где-то я просмотрел свою любовь. А всё Андрюша Рец: «Офицер должен жениться или на враче, или на учительнице, но лучше на враче, это всё равно, что приобрести и машину «Волгу», и взять десять тысяч приданого». Уговорил, зараза. А тут такая инфляция. Но уже никому ничего не вернёшь.
С этого места Серёжа сильно обижался на всех евреев. Других причин не любить евреев у него не было. Совет-то вроде правильный был, но требовал разъяснения. Не на враче, а на медсестре, а если на учительнице, то начальных классов. Чтобы жена не задирала планку на высоту, которую муж не сможет перепрыгнуть. Чтобы никакой другой мечты, кроме как стать генеральшей, у неё не было. Одним словом, совет не помог, Серёжа обиделся на Андрюшу, а много лет спустя вместе с обидой на него разобиделся и на всех евреев. С женой развёлся.
А в дневнике он писал: «Опять поменялся командир полка. Это хорошо не кончится. Совсем не обязательно оканчивать военную академию, чтобы видеть ужасающие последствия такого кадрового бардака. Хочешь разрушить армию, создай неопределённость положения среди её офицеров, лиши их перспективы. Присылай им новых командиров. Новый полководец, изобразил из себя демократа. К нам попал чуть ли не прямо из Военной академии стран Варшавского договора. Оказывается, для своих и такие есть. А мы и не знали.
Этот демократ, видимо, на тамошний манер, зря что ли учили, всех построил и стал задавать дурные вопросы: «На что жалуетесь?». Я, конечно, пожаловался на то, что в нашем гвардейском полку уже второй месяц командир, а теперь это он, не может вручить мне погоны капитана. В обед вручили. Пошли обмывать
