звонок. Мистер Уэст вскочил с кресла и почти бегом направился к лифту.
Система звонков в Белом доме была придумана для того, чтобы информировать капельдинера, охрану и секретную службу о перемещениях президентского семейства. Два звонка означали, что первая леди собирается покинуть свои апартаменты. Я последовал за мистером Уэстом и подошел как раз вовремя, чтобы увидеть, как миссис Кеннеди и миссис Эйзенхауэр выходят из лифта. Миссис Кеннеди была очень бледна; мне показалось, что она сейчас упадет в обморок. Я взглянул ей в глаза и приподнял бровь, безмолвно спрашивая, все ли хорошо. Она не стала отводить взгляд и едва заметно кивнула.
Женщины пошли к южному выходу, мы с капельдинером следовали за ними. Штатный фотограф Белого дома сфотографировал прощание бывшей и будущей первых леди. Они улыбались друг другу и рассыпались в любезностях, но миссис Кеннеди вела себя прямо-таки излишне вежливо.
Что-то между ними произошло там, наверху.
Я помог миссис Кеннеди устроиться на переднем сиденье, а сам сел за руль и направил микроавтобус к юго-западным воротам. Как только мы выехали с территории Белого дома на И-стрит, она повернулась ко мне и спросила:
– Мистер Хилл, вы ведь позвонили мистеру Уэсту и попросили его предоставить кресло?
– Да. Я звонил сегодня утром, и он сказал, что никаких проблем быть не должно. Меня заверили, что все будет готово к вашему приезду. Я думал, кресло было наверху, – ответил я.
– Хм. Я вышла из лифта на втором этаже и увидела только миссис Эйзенхауэр. Кресла нигде не было, первая леди о нем не упоминала, так что я подумала, что об этом забыли.
Я потерял дар речи. Никакие отговорки здесь не помогли бы, но я ведь действительно разговаривал с Уэстом не далее как сегодня утром.
– Я сожалею, миссис Кеннеди. Не знаю, что могло пойти не так, – наконец выдавил я. Кажется, я где-то ошибся, и эта ошибка стоила первой леди таких ужасных неудобств.
Позднее Дж. Б. Уэст, который сохранил за собой должность главного капельдинера Белого дома, подтвердил, что коляску действительно доставили. Проблема была в том, что миссис Эйзенхауэр не хотела, чтобы их с миссис Кеннеди кто-либо сопровождал. При этом она, естественно, не собиралась лично возить свою политическую соперницу по государственным коридорам. Миссис Эйзенхауэр сказала Уэсту, чтобы кресло присутствовало поблизости, но не на виду; его следовало выкатить только по личной просьбе миссис Кеннеди. Первая леди никого не обвинила в случившемся напрямую. Доверившись своей прекрасной интуиции, она догадалась, что миссис Эйзенхауэр просто проигнорировала состояние гостьи.
Гораздо больше жену президента волновало состояние самого Белого дома. Я спросил ее:
– Как вам ваш новый дом, миссис Кеннеди?
– Работа предстоит большая и трудная, мистер Хилл, – обтекаемо ответила она. Щелканье шестеренок в ее голове можно было буквально услышать – первая леди уже планировала первые из множества изменений, которые должны были произойти
