не хочет…
Старик махнул рукой и хлопнул своих пони по бокам вожжами. Обоз тронулся, и Фолко поехал рядом с ними. Восемь молодых хоббитов верхами сперва чуть насторожённо косились на него, но потом оттаяли и разговорились.
И Фолко узнал, что уже примерно года два на тракте происходят странные события. На проезжающих стали нападать какие-то люди, грабили, убивали всех без разбору – и хоббитов, и гномов, да и людей тоже. Старшины хоббитской области у Белых холмов подали жалобу наместнику в Аннуминас, тот послал дружину. Арнорцы поймали кого-то – и на время стало поспокойнее, но и теперь нет-нет да и попадётся в придорожной канаве раздетый донага труп какого-нибудь бедняги… С того времени хоббиты стали ездить в Пригорье и в саму Хоббитанию только группами.
Они ехали так около получаса; но потом Фолко понял, что таким ходом он никогда не догонит гнома, и, поблагодарив ставших совсем уж словоохотливыми попутчиков, погнал своего пони вперёд.
«Разбойники? – думал он. – Что ж, пусть будут разбойники. Я хоть и мал ростом, но ловок и небезоружен!»
Шло время, давно скрылись позади и мост, и хоббичий обоз. Фолко скакал теперь в полном одиночестве. Из глубин Старого леса не доносилось ни звука, но чем дальше, тем боязливее косился юный хоббит на непроглядные заросли, отделённые от Тракта глубокой канавой. Из леса выползал какой-то сизый, стелющийся по земле туман; он казался тяжелее воздуха и, словно разлитое в воздухе молоко, медленно истекал в придорожные рвы. Было тихо, только глухо ударяли в пыль копыта пони. Шло время, солнечный диск уже совсем скрылся за высокой грядой Старого леса, тракт быстро заливал вечерний сумрак. Фолко подгонял пони, низко пригнувшись к его гриве. Вечерние тени тянули вслед свои длинные руки, и хоббиту становилось не по себе. Он не мог оторвать взгляда от тёмных шеренг исполинских деревьев, от волн тумана, всё выше поднимающегося в придорожных канавах; уши его ловили каждый звук, доносившийся из темноты…
Фолко старался держаться левого края тракта, но один раз ему пришлось приблизиться к самой обочине, чтобы обогнуть глубокую лужу, и его взгляд случайно упал на полный белёсым туманом ров. На самом дне Фолко увидел размытое тёмное пятно. И вдруг, словно кто-то сорвал повязку с глаз хоббита, он с ужасом и невольным отвращением понял, что в придорожной канаве лежит мёртвое тело.
Всё заледенело внутри у хоббита, но откуда-то из глубины сознания появилась другая мысль: «Кем бы он ни был, как бы страшно тебе ни было – покрой отжившую плоть землёй». И, прежде чем страх успел помешать ему, Фолко резко натянул поводья.
В канаве на спине лежал хоббит. Очевидно, он был убит совсем недавно – вороны успели лишь выклевать глаза. Тело вместо добротной хоббитской одежды покрывала какая-то грубая, грязная мешковина. Через весь лоб, наискось, от виска до носа, тянулась чёрная запёкшаяся рана.
Фолко не мог долго задерживаться здесь. С каждой минутой гном удалялся от него; времени у хоббита было в обрез.
