наполненные грязью глазницы жаждали кинуть прощальный взгляд в небесную высь. Фотограф громко известил остальных о находке, и они, побросав свои дела, сгрудились вокруг нашей ямы.
Пока солнце совершало неспешное путешествие к горизонту, мы обнаружили два скелета. Они лежали на боку – один в позе эмбриона, у второго руки и ноги неестественно выгнуты назад. Их черепа, тазовые и бедренные кости давно лишились плоти и окрасились в тот же коричневатый цвет, что и земля, в которой они покоились.
То, что осталось от ног, лежало в почти сгнивших носках. Туловище покрывали клочки гнилой одежды. Ткань окутывала каждую руку, плотно прилегая к костям, отчего казалось, что видишь перед собой жуткое человекообразное пугало. Проволока обматывала запястья, а среди позвонков ютились застежки-молнии и большие металлические пряжки от ремней.
К половине шестого криминалистам удалось полностью освободить останки от земли. Помимо ботинок, у нас на руках оказалось собрание изъеденных ржавчиной гильз и нескольких зубов, найденных во время просеивания. Фотографы как раз делали фото– и видеосъемку, когда Лягуха уговорил охранника разрешить ему еще одну вылазку.
– Алло! Приветик вам! – насмешливо обратился он к скелетам в яме, издевательски приподнимая за краешек невидимую шляпу. Потом повернулся ко мне: – Или, наверное, с учетом вашего присутствия мне следовало сказать «приветик вашим костям»?
Я сделала вид, что не обратила внимания на его каламбур.
– Черт! Почему только рубашки и носки? А где все остальное?
Я была не в настроении читать очередную лекцию.
– А, вспомнил, – захихикал он, уставившись в яму. – Их заставили снять ботинки и нести их в руках. Но где, черт возьми, штаны?
– Прах к праху, помните? – спросила я отрывисто.
– «Дерьмо к дерьму» подходит больше. – Его голос дрожал от возбуждения, словно вся эта картина чрезвычайно радовала его.
Бессердечность Ринальди показалась мне раздражающей. Смерть всегда причиняет боль. Просто, как дважды два. Всем она приносит одни лишь страдания: самим умирающим, любящим их людям и, наконец, тем, кто находит их тела.
– На самом деле все происходит наоборот, – возразила я. – Как раз дерьмо-то и сохраняется дольше всего. Натуральные волокна вроде хлопчатобумажной ткани «ливайсов» разрушаются гораздо быстрее, чем синтетические.
– Черт, выглядят они препаршиво. А здесь больше ничего нет? – поинтересовался Лягуха, заглянув в могилу. Глаза блестели, отчего он походил на крысу, сидящую на развалинах. – Зря они пошли на эту вечеринку, верно? – фыркнул он.
«Верно, – подумала я. – Решение оказалось роковым».
Я принялась ожесточенно чистить лезвие совка, чтобы успокоиться. Внизу, под нашими ногами, лежат два тела, а этот мелкий грызун получает неимоверное удовольствие от всей ситуации.
Я повернулась посмотреть, закончили ли фотографы, и заметила идущего
