о прежних мужьях, с ее детьми, с ее обидами и робкой надеждой.
Дверь ложи чуть приотворилась.
– Леонид Борисович, вас к телефону со станции…
В директорской приемной он снял с рычага рожок микрофона. В наушнике слышался знакомый хрипловатый голос.
– Козеренко?
– Я, Леонид Борисович, вас здесь ждут.
– Кто?
Последовало короткое, но для Красина вполне красноречивое молчание, и Козеренко произнес:
– Приехал гость из правления фирмы.
«Касьяну или Игнату не ко времени. Значит, кто-нибудь повыше», – молниеносно подумал Красин.
Он вернулся в ложу, склонился к Любови Васильевне и тут заметил какой-то мгновенно промелькнувший лучик, – это блеснул монокль жандармского подполковника, взглянувшего на него из ложи напротив.
– Люба, меня вызвали на станцию, – достаточно внятно для соседей сказал Красин. – Там что-то случилось в котельной. За тобой заедет Козеренко или я сам, если управлюсь…
Он выпрямился и посмотрел через зал. Незнакомый подполковник с бесцеремонным, но доброжелательным любопытством разглядывал его. Знакомый же полковник Караев сердитым шепотом как бы пытался отвлечь соседа от такой неучтивости.
«Видно, столичный гость», – подумал Красин и быстро вышел из ложи.
Возле театра он разыскал свою коляску. Верный его оруженосец Дандуров покуривал трубочку, сидя на козлах.
– На станцию, Георгий, и побыстрее!
Он ловко прыгнул на подножку. Лошади тут же тронули.
Дандуров полуобернулся и молча посмотрел на Красина. Красин увидел глаз горца, освещенный огоньком трубочки. Дандуров чуть опустил веко, давая понять, что все понял.
Гость поднялся к нему навстречу из кожаного кресла, высокий, сутулый, с широкими худыми плечами; странноватый, как бы слегка отвлеченный взгляд, смутная улыбка. Член ЦК Носков!
Красин шагнул к нему, тряхнул за плечи.
– Владимир!
– Здравствуйте, Леонид, – тихо сказал Носков.
Такие встречи рассеивают сомнения, тревоги, лишний раз понимаешь, что ты не один, что вас, единомышленников, даже не десятки, не сотни, а тысячи, что вы организованы, сплочены, что вы – партия!
– У меня к вам много дел, Леонид Борисович, – покашливая в кулак, говорил Носков, – но главное – это «Нина».
– Вы хотите лично побывать там?
– Если это возможно…
Красин возбужденно прошагал по кабинету, заглянул в окно, в мазутную черноту, в которой маячило несколько огоньков.
– В таком случае, Владимир, – он повернулся к Носкову, – вам нужно прежде привести себя в порядок.
– В порядок? – удивился Носков. – Да мне казалось, что я настоящий денди! Видите – галстук, манжеты…
– На которых можно писать мелом, – усмехнулся Красин. – Небось,
