знал, что нам это будет не по карману.
– Делай! – сказала я служащему и, кивнув Кошкину в сторону стоящего неподалеку маленького кафе, вытащила сигареты. – Пойдемте, Александр Александрович.
Как и следовало ожидать, кафе оказалось еще хуже, чем то, где Кошкин впервые назначил мне встречу. Мы сели за столик. Лишь спустя несколько минут к нам скучающей походкой подошел неухоженный дяденька средних лет – официант.
– Заказывать… что будем? – зевая и страдальчески морщась, осведомился он.
– Кофе, – ответила я, – и пока все.
Официант прищурился, вздохнул, обдав нас сивушным перегаром, и удалился. Я вдруг прямо-таки физически почувствовала, как ему хочется опохмелиться. Ну и кафешка, просто дыра какая-то.
– Контингент… – многозначительно произнес Кошкин.
Надо же, какие слова знает Александр Александрович – «контингент».
– Итак, возвращаясь к теме нашего разговора, – произнесла я, – тот самый кардинальный шаг, предпринятый Воробьяниновым и О. Бендером в начале их поисков, о котором я начала говорить…
При упоминании литературных персонажей Кошкин снова скривился.
– Простите, – усмехнулась я, – так вот, тот самый кардинальный шаг был какой? Они пошли к старичку Коробейникову, вернее, пошел один Остап… Ну ладно… Короче говоря, нам нужно узнать, куда распределили ваши стулья. Вопрос в том, где узнать?
– Да не надо ничего узнавать, – устало проронил Кошкин, – я вчера уже все раскопал.
Здорово! Честно говоря, такой прыти я от своего Кисы Вороб… пардон, Александра Александровича Кошкина не ожидала.
Он достал из кармана блокнот:
– Вот, посмотрите, – и протянул его мне.
Я посмотрела. Так-так, интересно. Все двенадцать стульев расписаны. Весь гарнитур. Вот это да! Надо же, как раскидали! Хотя проникнуть в подобные заведения для меня – просто раз плюнуть. Я медленно прочитала весь список. Потом еще раз, чтобы он накрепко отпечатался в памяти: два стула – Дом творчества юных, два стула – бассейн «Молодость», еще два – районное почтовое отделение и еще – ого! – городская администрация, три стула – прокуратура города – тоже весело, и один стул – частное лицо – Троенько Михаил Васильевич.
– А кто это такой – Троенько Михаил Васильевич? – спросила я.
– Следователь, – мрачно ответил Кошкин.
– Это он арестовал ваше имущество? – поинтересовалась я. – Поэтому вы его знаете?
– Да нет, – несколько даже самодовольно ответил Кошкин, – не он. Он такими делами не занимается. А знать-то я знаю почти всех из нашей прокуратуры. Приходилось сталкиваться…
– Ну, коль вы его знаете, – сказала я, прикуривая, – с него и начнем…
– Да нет! Нет! – замахал на меня руками Александр Александрович. – Нельзя с него начинать. Ты не поняла меня! Если я его знаю, это не значит, что мы хорошие знакомые. Скорее наоборот. Когда Троенько прочухает, что нам зачем-то нужны
