бы добраться до дома, и она прошипела: «Я еще отомщу всем этим лживым дружкам…» А вот окружной прокурор из Нового Орлеана, сидевший рядом со мной в баре и сказавший: «Если он даст показания, я с блеском выиграю это дело, но он, черт возьми, слишком запуган, чтобы вообще явиться в суд». На что я предложила: «Хочешь, я доставлю его туда?»
Десять лет моей жизни были уложены в аккуратнейшем хронологическом порядке. Каждый скачок, каждый переход, каждое переключение, все мои тела были отслежены и зафиксированы для использования в будущем. Вплоть до самой последней страницы – Жозефины.
Кто-то провел долгие годы, следуя по моим следам, отмечая каждый мой шаг, пользуясь данными о случаях амнезии, показаниями мужчин и женщин, у которых выпали из памяти час, день, а порой и несколько месяцев подряд. Это был шедевр работы сыщика, триумф судебно-медицинской экспертизы, но лишь до того момента, когда в досье совершенно необъяснимо возобладала бессовестная ложь, заклеймившая меня саму и владелицу моего последнего тела как убийц.
Я вынула из досье несколько фотографий. Женщина, сидящая за витриной кафе в Вене, не притронувшись к пирожному; ее кофе уже явно остыл.
Мужчина в больничном халате с рыжевато-русой бородой, спускавшейся на его обвислый округлый живот, который смотрел в окно, где не виделось ничего примечательного.
Мальчишка-подросток с волосами, уложенными острыми зубцами, показывающий в объектив камеры два поднятых пальца и высунувший розовый язык с пирсингом. Определенно не мой тип, но, учитывая прочие обстоятельства, его снимок в моем досье мог появиться всего лишь случайно.
Глава 16
Пока поезд медленно полз по окраинам Белграда, я проверила свои пожитки.
Паспорта, деньги, оружие, мобильный телефон.
Я вставила батарейку и включила телефон. Он достаточно долго думал, где находится, а потом словно нехотя сообщил: да, это Сербия, и прислал мне текст с извещением о данном факте и пожеланием приятного пребывания в стране. Я ждала. Пришли еще два сообщения. Первое напоминало о пропущенном звонке. Номер не определился. И поступил текст: «SOS Цирцея».
Больше ничего.
По некотором размышлении я снова отключила телефон, вынула батарейку и сунула их на дно сумки.
Что можно сказать о Белграде?
Это очень плохой город, если вы стары, сварливы и придирчивы. Но фантастическое место, чтобы удариться в загул.
Вокзал – превосходный монумент амбициозной архитектуре XIX столетия, чудо пропорций и форм, построенное из превосходного камня. Никакого сравнения с позорным сараем в Капикуле. Стоит выйти на площадь, и вам начинают сигналить таксисты, выстроившие машины вдоль тротуара бампер к бамперу. В густом транспортном потоке трамваи и троллейбусы сражаются за место под паутиной электрических проводов, питающих их энергией. Неподалеку стоят два высотных здания. Они кажутся серыми и пустующими. Совсем
