style="font-size:15px;"> «Откомандовался наш попрыгунчик!» – это так о Владимире, – «Слова нам сказать не давал, все я да я, а жену встретил – и замолчал, амнезия полная!»
Ниночка, с которой в веселых геологических компаниях я общался частенько, чего бог миловал в отношении супруги Владимира, руку для приветствия мне протянула:
«Юрочка здравствуй!» – улыбнулась персонально, и тут же с умным видом оправдала серьезность попутчицы: «Поработали бы вы в школе с нашими оболтусами – жен своих по стойке смирно ставить бы начали!»
Маленькую ручку я пожал, и потянул к губам выразить поцелуем уважение к симпатичной женщине.
«Ой, ой, ой, какие мы чувствительные!» – покачала Ниночка головкой, но ручку поцеловать разрешила.
«Хватит лизаться,» – остановил ритуал приветствия Дока, – «Я девчонок на сутки привез, моя то сразу согласилась, она ко всему привычная, а Володькину пришлось уговаривать, неудобно ей, видите ли, в одном домике с кем-то ночевать!»
«А я еще одну девушку с собой захватить хотела!» – игриво перебила его подруга, – «Что бы тебе тоже не скучно было, Юрочка! Муженек мой только не согласился, а желающая была-а-а!»
«Без твоих подруг обойдемся», – остановил Дока «заботливую» супругу, – «шеф наш (это опять я) парень видный, без женского внимания нигде не останется!»
«Ой как интересно!» – с очевидным любопытством отреагировала Ниночка, и посмотрела на меня женским оценивающим взглядом.
С Докой и Ниночкой можно было болтать и болтать, были мы одного поля ягодки – к оценке жизненных ситуаций подходили примерно одинаково, и очень часто с юмором. Но здесь к нам вернулась вторая супружеская пара, где главной до ужаса серьезная Анастасия Михайловна. Пришлось нам легкий разговор на житейскую тему прекратить.
Скоро Дока повел гостей устраиваться на ночлег, готовить праздничный – по случаю их приезда – ужин. И я успел шепнуть ему, что в этом деле может помочь Варя, у которой пол вагончика кухонного оборудования и уже готовится жаркое из убиенного им зайца.
Гостьи с Докой ушли, а мы с Владимиром работу продолжили, правда мысли теперь больше касались не ее, а предстоящего сабантуйчика. Я их держал в себе и помалкивал, мой же заводной помощник, из которого обычно слова лились как из рога изобилия, теперь что-то бурчал, но тихо и непонятное для меня. Отдельные словосочетания вроде «что с ней делать», «вот и думай теперь», «а куда ребятам деваться» – я все же различал.
Кончили работу раньше обычного.
«Ничего, в другой раз наверстаем. Зубила тупые, камень колоть невозможно», – нашел напарник оправдание нехорошему поступку, – «отнесем сейчас к станку, да сами и заточим».
Так и сделали, потратив на все минут двадцать. Потом еще пяток потолкались без дела, но дождались окончания официального рабочего дня минута в минуту. Довольные, пошагали к домику, который находился в другом конце лагеря от места ремонта
