при принятии решений. Он попросил шахматистов вслух анализировать позиции из середины партий. Они должны были сообщать ему все свои мысли, о любых рассматриваемых ходах, даже слабых, и особенно о первых, которые приходят в голову. Выяснилось, что первый рассматриваемый ход был не только приемлемым, но и во многих случаях наилучшим по сравнению со всеми альтернативами.
Это опровергает предположение, что сила в шахматах определяется вычислительной мощностью и скоростью обработки информации. Подобно пожарным и теннисистам, гроссмейстеры сначала вырабатывают приемлемые варианты. На первый взгляд это похоже на магию (особенно в сеансах одновременной игры), но от нас просто скрыты тысячи часов практики, которые сделали такую магию возможной.
Это немного похоже на изучение иностранного языка. В самом начале задача запоминания тысяч слов и связывания их с помощью абстрактных правил грамматики выглядит невыполнимой. Но после многолетнего опыта нам достаточно одного взгляда на любое предложение, чтобы понять его смысл. Считается, что в среднем словарь носителя английского языка составляет 20 тысяч слов. По оценке американского психолога Герберта Саймона, в памяти гроссмейстеров хранится приблизительно такое же количество структур.
Теперь подумайте о комбинаторном взрыве в таких играх, как хоккей, американский футбол, теннис и так далее. Даже после изобретения упрощенных представлений этих игр ученые столкнулись с невероятной сложностью. Например, в роботе-футболисте положение на поле отображается картинкой 1680 × 1088 пикселей. Шахматная доска представляет собой поле 8 × 8 клеток, а фигуры на ней перемещаются определенным образом – в отличие от футбольного мяча, который в любой момент может полететь в любом направлении. Теперь вам должна быть понятна невероятная трудность создания конкурентоспособной машины, которая не станет жертвой информационной перегрузки.
Вот, например, описание Уэйна Гретцки, вероятно величайшего игрока в истории хоккея, из статьи в New York Times Magazine 1997 года:
Гретцки не похож на хоккеиста… Талант Гретцки, даже его гениальность, нужно видеть.
Для большинства болельщиков, а иногда и для игроков, хоккей часто выглядит хаотичным: мелькают клюшки, падают тела, шайба отскакивает так, что ее не достать. Но среди этой неразберихи Гретцки способен различить скрытый рисунок игры, ее направление, и предвидеть, что произойдет, быстрее и точнее, чем любой из присутствующих…
Несколько раз за время матча вы увидите, как он описывает на первый взгляд бессмысленные круги вдали от того места площадки, где идет борьба, а затем, словно получив сигнал, стремглав бросается к точке, где через секунду окажется шайба.
Это яркий пример того, как мастер принимает решение на практике: комбинаторный взрыв преодолевается с помощью совершенного распознавания структур. Этот навык подобен навыку Каспарова, только не на шахматной доске, а на хоккейной площадке. Как Гретцки это удается?
