улыбнулась Ангелина.
Мака растрогалась и в очередной раз восхитилась Ангелининым вкусом – бусы, хоть и совсем простые по форме, удивительным образом делали ее незамысловатую кофточку не просто красивой, но стильной. Интересно, это врожденное или можно научиться? Она всегда знала, что Ангелина хорошо к ней относится, вот и на работу к себе взяла, и продвигает всячески, и даже сюда привезла, где, может быть… Нет, ничего загадывать не буду, но она мировая тетка, эта Ангелина! Мака помчалась в туалет, чтобы поглядеть на себя в большое зеркало, и на обратном пути вдруг увидела Головина, который одиноко сидел на стуле, задумчиво и без видимого интереса глядя на какого-то мужчину у стойки, который кокетничал со смуглой девицей. Или он смотрел на девицу? Нет, непохоже.
Ей захотелось подойти, спросить, что он тут делает, или даже погладить его по голове, как маленького… Но она взяла себя в руки, припомнила все, чему ее учила мама, – никогда не навязываться мужчине или уж делать это так, чтобы он ничего не понял. И она побежала к себе на стенд, радуясь, что он, по крайней мере, уже здесь!
Однако прошло не менее двух часов, прежде чем Головин появился у них на стенде. Мака уже потеряла надежду.
– Привет! – сказал он.
– Здравствуйте! – вспыхнула Мака.
Он с удовольствием отметил, какая она сегодня хорошенькая.
– Ну, Мака, чем похвастаетесь? – спросил он, озирая стенд. В отличие от большинства других стендов, здесь не было ярких лаковых обложек, кричащих красок и аляповатых золотых заголовков. Все строго, стильно, изящно. Скоро прогорят, решил Федор. Разве на таком изыске продержишься в наше время? Но, разумеется, ничего этого не сказал, а взял в руки томик Мандельштама, пролистал его, поставил на место. Он не понимал Мандельштама. А следовательно, не любил. Он вообще не очень любил стихи. Неужто они печатают только стихи? Нет. Ага, вот и проза, Набоков.
– Вы любите Набокова? – спросила Мака, чтобы хоть что-то спросить.
– Набокова? Да, пожалуй, нет.
– А кого вы любите?
– Гоголя люблю. Лескова люблю.
– А Достоевского?
– А надо? – засмеялся он.
– Что? – не поняла Мака.
– Чтобы вам понравиться, обязательно любить Достоевского? Или проканает и так?
Мака на мгновение опешила, а потом залилась звонким смехом:
– Проканает! И так проканает!
– Вот и отлично! Тогда обедаем вместе!
– Ну я не знаю… – замялась Мака, – это зависит…
– Ладно, но ужинаем точно вместе?
– Да, ужинаем точно! – У нее все внутри дрожало от восторга.
– Вы когда заканчиваете?
– В шесть.
– Отлично, в шесть я за вами зайду. Если немного задержусь, не обессудьте, я в незнакомом городе могу и заблудиться.
– А
