в ясную погоду сквозь пыльное окошко пробивались внутрь по утрам солнечные лучи, освещая старинные стулья, комоды, сундучки, завернутые в бумагу картины, ящики с книгами и игрушками. За долгие годы здесь много чего скопилось. Вещи были хорошие, поэтому когда ими переставали пользоваться в доме, их не выбрасывали, а отправляли сюда, наверх.
Находясь в комнатах, некоторые из них никогда и не встречались, но здесь, на чердаке, все перезнакомились и часто тихо беседовали друг с другом, вспоминая дни, проведённые внизу. Всегда молчали лишь старинные часы с остановившимися стрелками, хотя и им было что рассказать. Часы были сделаны в далёкой Швейцарии и больше ста лет украшали главную гостиную дома.
Напротив молчаливых часов стоял огромный диван, укрытый серым парусиновым чехлом. На нём лежал кожаный чемодан с множеством разноцветных наклеек. За диваном было сложено ещё несколько чемоданов поменьше, а самый маленький был приоткрыт и из него выглядывал медвежонок Топка-Топтыжка, который был когда-то любимой игрушкой дочери старого хозяина.
Обитатели чердака хорошо помнили те, уже далёкие времена, когда дочь хозяина была маленькой, а старый хозяин ещё не был старым, и жизнь в большом доме била ключом. Часто устраивались весёлые праздники, на которые собиралось много гостей. Давно это было. Тогда и диван был ещё совсем новым, модным и вместе с часами и блестящим красавцем роялем занимал почётное место в гостиной. Диван сам никогда не путешествовал, но знал множество историй о людях, которые жили в доме и о тех, кто приходил к хозяевам в гости. Сколько разговоров он слышал, сколько тайн было ему известно! Но, как истинный джентльмен, он умел держать язык за зубами и никогда не выдавал чужих секретов.
А вот чемодан c наклейками любил поболтать.
Большую часть жизни он провёл в путешествиях, о которых и рассказывал теперь обитателям чердака. Чемоданчик, где сидел медвежонок, с восхищением слушал истории своего старшего брата. Ещё бы, тот объездил полмира! Его потёртые бока были оклеены бумажками, на них можно было прочесть названия стран и городов, в которых побывал старый путешественник, и названия гостиниц, где он останавливался.
– Лучше всего ездить поездом, – объяснял друзьям чемодан c наклейками. – Когда летишь самолётом или едешь в автобусе, обычно такая теснота, что ни вздохнуть, ни охнуть. Все сумки, саквояжи, чемоданы и, представьте себе, даже старые мешки! – всех-всех заталкивают в одно багажное отделение. В поезде намного просторнее и интереснее. Лучше всего, когда тебя кладут не вниз, под лавку, а на верхнюю багажную полку. Сверху всё хорошо видно, всё хорошо слышно. Столько нового узнаёшь! И рядом может оказаться красивая сумка или солидный чемодан, c которыми можно всю дорогу беседовать. В приятном обществе время летит незаметно.
Последний раз я ездил в Англию. Там уважают настоящих путешественников. Даже толстенные саквояжи, увидев мои наклейки, уступали дорогу. И отели там первоклассные. Чемоданы развозят на специальных тележках, в номерах кладут на специальный столик, для чемоданов есть даже специальное место в шкафу. Это путешествие приятно вспоминать. Это вам не Африка, где мне, ох как досталось! Не помню, рассказывал ли я вам о своём последнем путешествии в Африку?
Конечно, чемодан прекрасно помнил, что рассказывал, и к тому же, не раз, но хотел удостовериться, что эта его история не надоела слушателям.
– Рассказывал, но ничто не мешает нам послушать её ещё раз, – скрипуче отзывался пузатый комод или один из многочисленных стульев.
Почти все обитатели чердака, никогда не покидали дома, а потому с удовольствием слушали рассказы путешественника снова и снова.
– Вначале я, хозяйская палатка и ружьё в брезентовом чехле, летели в вещевом отсеке самолёта. Они всё рассуждали об охоте, но я в разговоре не участвовал. Во-первых, потому что впервые ехал c ружьём и палаткой, во-вторых, не знал, что такое охота, а чего я не знаю, о том не говорю. Они же просто нарадоваться не могли тому, что едут на эту самую охоту. Слушая их, я думал, что это будет очень приятное путешествие, но как же я ошибался! После нескольких часов лету в прохладе, нас вытащили из самолёта и довольно грубо бросили в кузов большой машины. Дальше предстояло ехать на автомобиле. Дорога была ужасная, было очень тряско и очень жарко. А надо сказать, что у меня хотя и грубая, но довольно чувствительная кожа, я не переношу жары. Там же стояла самая настоящая африканская жара, а от тряски у меня разболелись бока. Рядом оказался большой ящик с консервами, который толкал меня своим грубым ребром на каждом ухабе. К счастью, на одном из крутых поворотов его отбросило в сторону, иначе к концу пути он исцарапал бы мне весь бок. Я вздохнул с облегчением и вскоре задремал, а когда очнулся, обнаружил, что меня потеряли!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив
