себя.
Она повесила мешок на одно плечо, колчан со стрелами и лук – на другое. В последний раз бросила взгляд на силуэты спящих спутников мага: темные холмики рядом с костром. Луфар закутался в одеяло до самого подбородка, его гладкое лицо с полными губами освещали тлеющие угли. Байяз расположился спиной к Ферро, но она различала тусклый отблеск его лысины, темную изнанку одного уха, слышала размеренный ритм дыхания. Одеяло Длинноногого было натянуто на голову, но его босые ступни торчали из-под противоположного края, тощие и костистые; жилы выступали под кожей, словно древесные корни из грязи. Глаза Ки были слегка приоткрыты, влажно поблескивал краешек глазного яблока. Могло показаться, что он наблюдает за ней, но его грудь медленно поднималась и опускалась, а губы были расслаблены – без сомнения, он крепко спал и видел сны.
Ферро нахмурилась. Только четверо? А где же розовый здоровяк? Его одеяло лежало по ту сторону от костра – темные и светлые складки, но человека под ними не было.
Потом она услышала его голос:
– Уже уходишь?
Сзади. Поразительно, как это ему удалось – прокрасться за ее спиной, пока она воровала пищу. Он казался слишком большим, слишком медлительным, слишком шумным, чтобы вообще уметь подкрадываться. Она вполголоса выругалась. Ей следовало бы помнить, что видимость обманчива.
Она медленно повернулась лицом к розовому и сделала шаг по направлению к лошадям. Он шагнул следом за ней, выдерживая дистанцию. Ферро видела отсвет тлеющих углей, отраженный в его глазах, линию щеки, изрытой шрамами и заросшей щетиной, неясный контур кривого носа, несколько прядок сальных волос, колыхавшихся на ветру над его головой, чуть более темных, чем темный ландшафт позади.
– Я не хочу с тобой драться, розовый. Я знаю, как ты дерешься.
Она видела, как он убил пятерых за несколько секунд, и даже у нее это вызвало удивление. Его смех, эхом отражавшийся от стен, его искаженное, безумное, жадное лицо, перепачканное кровью и слюной, растерзанные трупы, валявшиеся на каменном полу, словно ветошь, – все это четко запечатлелось в ее памяти. Она не испугалась, конечно, поскольку Ферро Малджин не знала, что такое страх.
Но она понимала, когда следует быть осторожной.
– У меня тоже нет желания драться с тобой, – ответил розовый. – Но если утром Байяз обнаружит, что тебя нет, он пошлет меня вдогонку. А я видел, как ты бегаешь, и уж лучше я буду с тобой драться, чем гоняться. Так у меня останется хоть какой-то шанс.
Он был сильнее, и она это знала. Его раны почти зажили, двигался он свободно. Теперь она жалела, что помогла ему выздороветь. Помогать людям – всегда ошибка. Драться с ним очень опасно. Она, конечно, покрепче других, но ей совсем не хотелось, чтобы ее лицо превратили в кровавую кашу, как случилось с тем великаном Камнедробителем. Или проткнули мечом, или раздробили ей колени, или оторвали голову.
Нет, все это ее нисколько не привлекало.
Однако пустить в него стрелу Ферро не могла – верзила стоял слишком близко. А если она побежит, то он поднимет остальных, а у них есть лошади. Шум драки
