толчок дальнейшей украинизации Малороссии.
Можно ли было избежать развития событий по негативному сценарию? Наверное, в идеальных, лабораторно чистых условиях можно. Однако особенность политики заключается в том, что идеальные условия практически всегда отсутствуют. Далеко не идеальные люди, не самым совершенным образом оценивают сложнейшие обстоятельства, выстраивая на основе этой не идеальной оценки такую же неидеальную политику.
Мы видим, что, начав с относительно безобидных попыток культурной ассимилияции галицких русинов, при всей своей лояльности, казавшихся имперским властям подозрительным в связи со своей осознанной культурно-исторической близостью к государствообразующему русскому народу Российской империи, с каковым русины считали себя единым целым, австрийское правительство сравнительно быстро перешло к административному давлению, а затем и к политическим, и к уголовным репрессиям. При этом нарастающее давление австрийских властей вызывало рост не только национального самосознания русинов, но и русофильских настроений среди них.
То есть австрийские власти в определенной степени спровоцировали то, против чего, как им казалось, боролись. В результате если в 1848 году русины были едва ли не самыми надежными подданными империи, то к 1914-у году они уже, в своей массе, были настроены откровенно пророссийски. Произошло это, не в последнюю очередь потому, что, осознавая этническую подоплеку австрийских репрессий, русины именно в переходе под власть Всероссийского Самодержца видели возможность от этих репрессий избавиться. Австрийцы сами подтолкнули их к этому выводу.
Итак, не сумев решить проблему лояльности галицких русинов ни путем административной поддержки русинского украинофильского движения, ни путем нарастающего на протяжении пяти десятилетий административно-полицейского и политического давления на русин-русфилов, австрийское правительство к 1914 году накалило ситуацию в Галиции настолько, что решение проблемы нелояльности русин-русофилов без применения вооруженного подавления, на основании законов военного времени, представлялось уже совершенно невозможным.
До сей поры можно говорить не о вине, но исключительно о политической ошибке правительства, выбравшего неадекватные средства решения реальной проблемы, в результате чего проблема была лишь усугублена. Нельзя упрекать государство за то, что предвидя (пусть и ошибочно) возможную опасность от некоего общественного (пусть и мирного) движения, оно пытается эту опасность упредить и предотвратить (пусть и негодными средствами). Глупость не определяет виновность.
Вина же австрийского правительства заключается в том, что в 1914 году оно практически сразу и в широких масштабах вышло даже за рамки законов военного времени, развязав фактически войну против населения собственной провинции, широко применяя внесудебные расправы, включая казни.
Дополнительную
