—Мой брат заснёт, а с ним и слуги, —
Я к вам приду, мои подруги,
И полон будет мой ларец.
Да, к сладострастию стремлюсь,
Чтоб плавать в неге наслажденья.
Неугасимо вожделенье,
В нём утонуть я не боюсь.
И так живу я вдалеке.
Не нужен я чужим вовеки.
Зато остался без опеки
И голодаю «налегке».
За деньги не купить любовь.
Нет уж друзей, ушли подруги…
Твои я помню, отче, руки
И каюсь пред тобою вновь.
Мой опустел уже ларец.
Где радость, праздник, исступленье?
Всё было, а теперь – забвенье.
Как прав был мудрый мой отец!
Нет в сердце больше ничего,
Лишь покаянье и томленье.
Я жажду, жажду искупленья.
Как гнева, я боюсь его.
Ну вот, мне кажется – предел.
Я свинопас, мой дом – свинарник.
И голод – вечный мой напарник.
А всех презрение – удел.
Я у свиней краду еду,
А у отца все слуги сыты
И нищетою не забиты.
К нему в работники пойду…
Он мой уход мне не простил.
И, верно, от меня отрёкся,
Коли в семье урод завёлся.
Я сам себе уже не мил.
А брат мой – он же мой судья.
От слов его ознобом веет.
Он в правоте не оскудеет.
За ним – достоинство, семья.
Вот вижу снова отчий дом.
Отец идёт воздевши руки.
С ним домочадцы, его слуги.
Мне к горлу подступает ком.
«Отец, как был я глуп и слеп!
Уж не надеюсь на прощенье
И не прошу благословенья.
Дай заработать мне на хлеб…»
Но он прижал меня к груди.
Его одежду я целую
И руку, старчески сухую,
Ласкаю, говоря: «Прости!».
Он повелел лохмотья снять;
Мне обувь и одежду дали,
На палец перстень нанизали.
Не мог об этом я мечтать!
Для пира был забит телец.
«Мой сын восстал, ожил из мёртвых,
Цепочка дней прервалась чёрных», —
Так на пиру сказал отец.
Мой брат работал, не гулял,
А каждый день гнул спину в поле.
Он был отца послушен воле,
Меня же, верно, молча клял.
Он не пришёл на этот пир,
Не захотел «делить застолье».
Я заслужил его злословье,
Не поселился в сердце мир.
А ночью слышал разговор.
Брат говорил, меня ругая:
«Ему телёнка, а мне, знаю…
Мне ничего, я словно сор.
Я в поле каждый Божий день,
А он растратил всё наследство.
Его позор – к блудницам бегство —
На всю семью бросает тень».
Вот что ответил наш отец:
«Здесь всё твоё – поля и стадо.
Со мной возрадуйся, о чадо!
Ведь вы же братья, наконец!..»
А я молился и шептал,
Что благодарен. Добрый
