style="font-size:15px;"> По-моему, воспаление легких. Надо бы в больницу.
Петров плохо знал Зину, но почему-то был уверен, что уехать от детей она не согласится. Он поделился своими сомнениями с Козловым.
– У нее есть родственники? Кто-нибудь, кто ухаживал бы за ними?
– Понятия не имею. Кажется, есть сестра и бабушка. Муж лег на дно. В том смысле, что он моряк и сейчас в плавании.
– Судя по записям в карточках, близнецы дают жару уже дня три. Она просто обессилела плюс болезнь, температура тридцать девять и восемь. Скверно. Элементарная логика подсказывает, что ей просто некого было позвать на помощь.
«Надеюсь, логика тебе не подсказывает, – подумал Петров, – что единственное спасение – я, сосед». Но вслух он ничего не сказал.
– Но сейчас главное не это, – продолжал рассуждать Козлов. – Главное – сцедить молоко. Она, видно, пропустила кормление. Температура, возможно, вирус – мастит обеспечен. Придется потом резать грудь, операция, боль страшная и все такое прочее. Неси два стакана и помой руки. Будем сцеживать.
Петров не очень хорошо понял ход мысли доктора, но ему стало жаль Зину, чью замечательную грудь мог изуродовать скальпель хирурга. Он отправился на кухню и принес два стакана для коктейлей.
Козлов усадил Зину на край тахты, укрыл ей ноги одеялом, сам устроился так, что одно Зинино плечо опиралось на его грудь. Петрова он заставил сесть рядом с Зиной и поддерживать другое ее плечо.
– Смотри, – командовал педиатр, – вот так нажимаешь на сосок и сцеживаешь молоко. В две руки мы быстрее управимся.
– Быстрее? – ошеломленно переспросил Петров.
Он попробовал повторить действия врача, пальцы его дрожали.
– Соски у нее необычного цвета – розовые, – отметил Козлов. – Красиво, как у рембрандтовской Данаи.
– Самое время о живописи поговорить. Черт, все равно не выходит.
Наконец Петров приспособился, и его стакан тоже стал наполняться.
– Нет, у меня, конечно, богатая фантазия, – бормотал Петров, – но чтобы с этим органом такое проделывать…
– Ты думаешь, я специалист? Это второй раз в жизни. В первый раз я вот так женился.
– Что ты «вот так»? – не понял Петров.
– Подрабатывал на «скорой». Приезжаем по вызову. Мать с ребенком. Только мы вошли, она бултых в обморок. Ребенку три месяца. Мы ее привели в чувство, никакого диагноза, кроме переутомления, я поставить не мог. Идем к соседям – присмотрите, мол. Но там пьянь сплошная. Звоним на станцию – помощь оказали, говорят, уезжайте. Плюнул я на все и остался. Кажется, на всю жизнь. Так что ты берегись. А со «скорой» меня поперли.
«Бред! – подумал Петров. – Рождественская сказочка».
– Ну, я-то с морячком тягаться не смею, – сказал он. – Слушай, помнишь у Мопассана рассказ: едут в купе мужик и кормящая мать, поезд запаздывает, молоко у нее убегает, и он выручает страдалицу, заменив младенца?
– Самое время о литературе
