я хотела спросить: их когда хоронят? В смысле, неопознанных? И, главное, их сжигают или нет?
– Точно не сжигают. В соответствии со статьей 178, ч. 2, УПК РФ кремация неопознанных трупов не допускается. А кто тебя интересует?
– Девчонки. Понимаешь, Юль, у нас пропадают девчонки.
– Давай поконкретнее. У кого это «у вас»? Сколько пропало человек? Когда? При каких обстоятельствах? Писал ли кто-нибудь заявления в милицию?
– Какая милиция?! – вылупилась на меня Арина. – Ты что, обалдела? Ты сама пошла бы в милицию?
– Конечно, – сказала я, правда, не потому, что я такая законопослушная гражданка, а потому, что у меня много знакомых в органах.
– Ах да, – вздохнула Арина. – Тебя же, наверное, никогда не забирали.
– Ты что, сидела? – удивилась я, хотя зря, наверное: от сумы и от тюрьмы, как говорится… Или это и есть причина, побудившая Арину заняться борьбой без правил? После отсидки никуда не может устроиться на работу? Или берут только на низкооплачиваемую?
– Нет, я не сидела ни в тюрьме, ни в колонии, – сказала Арина. – Но в отделение меня забирали. Неоднократно.
– Из-за лица? Так сказала бы: муж избил. Или любовник. За фингал под глазом у нас, по-моему, еще не сажают в каталажку. Тем более женщину.
Арина, кстати, была одета очень прилично и дорого: черные обтягивающие брючки, легкий свитерок, под ним блузка. Платок, конечно, все портил. Но, увидев женщину с таким «фонарем», я на самом деле решила бы, что тут мужик постарался.
– Не из-за лица, Юля. Я раньше… путанила. Ну, и попадала под рейды. Брали, потом отпускали. С тех пор я ментов презираю! Не ненавижу, а презираю!
– Почему? – опять же профессионально заинтересовалась я. – Тебя били? Унижали? Издевались над тобой?
– Не в этом дело, Юля…
– А в чем?
Забродова вздохнула и вспомнила один рейд, под который попала. Наша полиция нравов (или милиция?) вызвала двух девочек к своим подсадным. Арина оказалась одной из приехавших по вызову. Они с коллегой обслужили мужчин, а потом эти мужчины сунули им под нос ксивы и сели заполнять протокол.
– Юлька, я все понимаю: у них работа, у нас работа. Но ведь этот мужик только что занимался со мной любовью! Нет, это, конечно, любовью назвать нельзя… Но ему понравилось. Очень понравилось. А потом он протокол сел писать! Вот после того случая, Юля, я ментов и презираю!
Я смолчала, не выдав никаких комментариев. И что я могла сказать? Я слушала дальше.
Нам с Ариной по тридцать лет, журналисткой-то можно работать до пенсии, а вот путанить… Арине и так пришлось спуститься на более низкий уровень, снизить свои претензии. А потом старый добрый сутенер, с которым Арина работала уже не один год, предложил ей попробовать себя в боях без правил. Не пришлось ему долго объяснять, что в путанах ее карьера фактически завершена, а вот в боях без правил есть перспектива. Оказалось, что несколько ее бывших коллег уже сменили амплуа. Арина сходила посмотреть на пару турниров, поняла, что справится, – и пошло-поехало.
