белое волшебство зимы. Это наслаждение, дикое, привольное место с ароматом хвои.
Он провожает женщин в их комнаты. На каминной полке карточка для воров: там указано, где найти все ценное. Недавно в дом забрались, объясняет Твен, и эта записка для того, чтобы будущие взломщики ему наверняка не докучали.
За ужином Твен словоохотлив, «его речи пахнут табаком и пересыпаны сквернословием». Он объясняет: исходя из его опыта, гости недовольны ужином, если им постоянно приходится волноваться, что говорить. Это бремя должен брать на себя хозяин дома. «Он говорил восхитительно, дерзко, блестяще», – рассказывает Хелен. Ужин подходит к концу, но он продолжает рассуждать у камина. «Такое впечатление, что он вобрал в себя всю Америку. Его речь текла и текла, словно великая река Миссисипи, по белым пескам его мыслей, не встречая препятствий. Его голос будто журчал, как река: «Зачем спешить? Вечность нетороплива, океан может подождать».
Прежде чем Хелен покидает Стормфилд, Твен серьезнеет.
– Порой, когда я сижу у огня после отъезда друзей, мне очень одиноко. Я ухожу мыслями в прошлое. Я думаю о Ливи и Сюзи, как будто бреду, спотыкаясь, по темным извилинам запутанного сна…
Прощаясь, Хелен думает, встретятся ли они еще когда-нибудь. И снова чутье не подводит ее. Твен умирает в следующем году. Через некоторое время Хелен возвращается к месту, где когда-то стоял его старый дом; он сгорел, возвышается только покореженная труба. Хелен обращает свой невидящий взгляд к пейзажу, который он когда-то ей описал, и в этот миг чувствует, будто кто-то приблизился к ней. «Я протянула руку, и мои пальцы коснулись красного цветка герани. Его листья были засыпаны пеплом, и даже крепкий стебель сломался под обломками штукатурки. Но яркий цветок улыбался мне из-под пепла. Он как бы говорил мне: «Пожалуйста, не печалься».
Она пересаживает герань в солнечный уголок своего сада. «Кажется, будто он всегда говорит мне одно и то же: «Не печалься». Но я все равно печалюсь».
ХЕЛЕН КЕЛЛЕР и… МАРТА ГРЭМ
Пятая авеню, 66, Нью-Йорк
Декабрь 1952 года
Когда Энни Салливан учила Хелен Келлер новым словам и фразам, она обычно начинала с: «И…»
– И… открой окно!
– И… закрой дверь!
Все, что могла предложить ей жизнь, начиналось с этого короткого союза.
Первое слово, которое выучила Хелен, это было слово в-о-д-а. В темноте и молчании детства Хелен Келлер наставница взяла ее руку и подставила под струю воды.
«Когда холодный поток полился по одной руке, на другой она написала слово «вода», сначала медленно, потом быстро. Я стояла неподвижно, все мое внимание было сосредоточено на движениях ее пальцев. Вдруг я ощутила смутное осознание чего-то давно забытого – возбуждение от возвращающейся мысли; и каким-то образом тайна языка открылась мне. Я поняла тогда, что «в-о-д-а» означает это самое прохладное и чудесное нечто, льющееся мне на руку. Это живое слово пробудило мою душу, подарило
