ведь почти сразу пристрелили его, даже на другой день не перенесли, – заметил еще один сотрудник управления. – Кому-то он очень здорово мешал. И его требовалось убрать именно сегодня.
– Юлия Владиславовна, вы что, следили за Травушкиным? – спросил меня следователь Сан Саныч.
Я покачала головой. Сан Саныч вопросительно приподнял брови: явно не верил, он со мной не первый день знаком. Андрюша, пожалуй, тоже не верил, что мы тут с Пашкой оказались случайно.
– Честное пионерское, – сказала я. – Просто заехали с Пашкой пообедать. В кои-то веки. Травушкин приехал позже. Кстати, а кто это с ним?
При втором мужчине не было никаких документов, правда, как выяснилось чуть позже, когда тело обнажили в соответствующем заведении, его «паспортом» вполне мог считаться послужной список, изображенный на теле синими узорами. Знающему человеку подобные рисунки способны рассказать многое. Воровские татуировки – это одновременно и паспорт, и досье. Вот только фамилия и имя нигде не значились, но даже и без них с такой росписью не так уж сложно выяснить данные, указанные в общегражданском паспорте.
Мы с Пашкой смогли в ресторане заснять только «жука-скарабея» (при нас убитого, естественно, не раздевали) – один из старейших воровских оберегов. Судмедэксперт объявил, что убитому была сделана пластическая операция, и продемонстрировал всем едва заметные швы.
– Так, и пальцы обработаны, – заявил он. – Конечно, может, что-то и осталось хоть на одном…
– Если сами быстро не опознаем, – шепотом сказал мне Андрюша, – то попросим тебя обратиться к Ивану Захаровичу.
Иван Захарович Сухоруков по кличке Сизо, получившейся в результате сложения первых букв фамилии, имени и отчества, к которым прибавилась еще одна для комплекта, – это крестный папа. Молодость он частично провел в Сибири (по принуждению) и за свою жизнь успел приложить многочисленные таланты в различных сферах. И чем только не занимался… Начинал с металлолома, торговал заморскими курями, машинами, наркотиками, пытался пролезть в депутаты Госдумы, заимел свой банк.
Я не знаю точно, сколько ему лет, но он однозначно годится мне в отцы. В последние годы он стал немного сентиментален или, скорее, тщеславен.
Меня с Иваном Захаровичем жизнь сталкивала неоднократно. Наши пути впервые пересеклись, когда мой любимый мужчина замахнулся на деньги Сухорукова. Потом Иван Захарович, которому регулярно хочется развлечься (все у него есть, денег хватит на несколько поколений, поэтому его периодически одолевает скука), решил, что я способна его скуку развеивать. Да и следить за мной нужно, чтобы не выкинула какой-нибудь фортель, не влезла куда не надо, а освещала, что требуется Ивану Захаровичу. Поэтому он объявил меня своим пресс-атташе и время от времени, как и органы, подкидывает мне фактуру для статей и репортажей. Обычно он также вызывает нас с Пашкой снимать все свои инициативы – захотелось ему остаться в памяти народной на века, вот он и изображает из себя этакого Савву Морозова на современный лад. Правда, народу его инициативы нравятся.
