который, таким образом, узнавал о намеченном Гасдрубалом маршруте. Нерон справедливо оценил положение и, обманув бдительность Ганнибала, совершил быстрый переход с восемью тысячами лучших своих солдат для соединения римскими силами на севере. Это соединение состоялось, после чего оба консула, обладавшие подавляющим превосходством сил, напали на Гасдрубала и уничтожили его армию; карфагенский вождь сам пал в сражении. Первым вестником, сообщившим Ганнибалу о несчастье, была голова его брата, брошенная в его лагерь. Он будто бы воскликнул, что отныне Рим будет владыкой мира. И действительно принято считать, что Метаврское сражение обусловило исход борьбы между двумя государствами.
Военное положение, которое привело к Метаврскому сражению триумфу Рима, может быть резюмировано следующим образом: для ниспровержения величия Рима было необходимо атаковать его в Италии, в сердце его могущества, и потрясти тесно спаянную конфедерацию, главою которой он был. Таков был объект военных операции. Для достижения этого карфагенянам нужны были прочная база операций и обеспеченные коммуникации. Первая учреждена была в Испании гением великой фамилии Баркидов; последнее никогда не было достигнуто. Возможны были две коммуникационные линии: одна – прямая, морем, другая – кружная через Галлию. Первая была блокирована морской силой римлян, пользование второй было затруднительным, а потом стало и вовсе невозможным вследствие оккупации северной Испании римской армией. Эта оккупация сделалась возможной благодаря господству над морем, которого карфагеняне никогда серьезно не оспаривали. Таким образом по отношению к Ганнибалу и его базе римляне занимали две центральные позиции – собственно Рим и северную Испанию, соединенные удобной внутренней коммуникационной линией, чем и обеспечивалась их постоянная взаимная поддержка.
Если бы Средиземное море было ровной пустыней, на окраинах которой римляне обладали бы горными цепями Корсики и Сардинии, укрепленными базами Таррагоны, Лилибея и Мессины, итальянскою береговою линиею почти до Генуи и союзными крепостями в Марселе и других пунктах; если бы, с другой стороны, римляне обладали также вооруженными силами, способными по своим свойствам пересекать эту пустыню, в то время как противники их располагали бы значительно слабейшей армией, а потому были бы вынуждены делать большой круг для концентрации своих войск, то истинный характер положения был бы сразу признан, и не было бы слов, достаточно сильных для выражения значения и влияния этой особенной силы. Было бы замечено также, что если упомянутый слабейший противник римлян и мог бы совершить набег, пройдя через эту пустыню, сжечь деревню или опустошить несколько миль пограничной местности; если бы он и мог даже, от времени до времени, перехватывать обозы, то во всяком случае это не поставило бы коммуникации под угрозу. Подобные хищнические операции на море предпринимались во все века слабейшею из воюющих сторон, но они никоим образом не оправдывают
