собственную версию в сети. Я просто хочу сказать, что наше время ограниченно. Если мы действительно хотим чего-то добиться, надо заниматься своим делом, а не позерством».
«Значит, аватара у вас никогда не было?»
«Был. В шестнадцать лет, – фыркнул Кольчевский. – Все девчонки над ним смеялись. – Он откинулся на спинку кресла, придя в хорошее настроение от воспоминаний. – В одну из них я чуть ли не влюбился. Впрочем, что возьмешь с шестнадцатилетнего мальчишки? Она сказала, что запала на мой аватар и что я должен больше напоминать его».
«И вы его удалили?»
«Чарльз, а у вас есть такая штуковина?»
Кеффлер обратил его вопрос в шутку, и они перешли к другой теме.
– Если ты хоть что-то значишь, без этой штуковины не обойтись, – покачал головой Алекс.
Я не смогла удержаться от смеха. Улыбнулся и Алекс.
– Интересно, что с ним случилось? – продолжил он. – С Кольчевским?
– Похоже, ты не очень-то ему сочувствуешь.
– Ну… подозреваю, у него были враги.
– Думаешь, кто-то решил от него избавиться?
– Вряд ли. Те, кому он досаждал, не отважились бы на такое.
– Что тогда?
– Понятия не имею. Может, он свалился в реку Мелони. Хотя сомневаюсь – вода сразу стала бы отравленной.
– Алекс…
– Ладно, больше не буду. Дай знать, если услышишь что-нибудь. Если позвонят, предложи связаться с нашими клиентами. Может, он ругает кого-то из них на чем свет стоит. – Алекс взглянул на часы. – Мне пора. У меня аукцион.
Алекс редко приносил с аукционов что-то ценное. Но порой такое все же случалось, а в то время дела у нас шли не лучшим образом. Примерно через час позвонил Фенн Редфилд, инспектор полиции.
– Привет, Чейз, – сказал он. – Алекс на месте?
– Уехал в город по делам, Фенн. Могу чем-то помочь?
– Знаешь, что Кольчевский пропал?
– Да. И что, Алекс в числе подозреваемых? – не удержалась я.
– Пока нет, – ответил он. – Похоже, Кольчевский попросту исчез с планеты. Мы опрашиваем всех, кто был с ним связан. Надеюсь, у Алекса есть мысли насчет того, куда он мог деться.
– Если и есть, Фенн, он мне ничего не говорил. Но я тебя с ним соединю. Секундочку…
В тот вечер, закрыв контору, я отправилась поужинать с друзьями. Потом мы пошли на концерт, выпили немного лишнего и развлеклись на славу. Вернувшись домой, я почувствовала легкую вину, ведь я проводила время в свое удовольствие, а где-то, возможно, умирал Кольчевский. Не знаю, почему так случилось, – он вызывал у меня так же мало теплых чувств, как у Алекса. Наверное, когда человек попадает в беду, прежние обиды быстро забываются.
Кольчевский не раз отчитывал меня и предупреждал – в числе прочих, – что однажды я пожалею о своей помощи Алексу в обворовывании прошедших эпох: так он это называл.
Мне трудно что-то сказать по этому поводу. Порой
