к комиссару. Когда репортеры узнали Мэйна, он стал следующей мишенью для торопливых расспросов.
– Кто убийца?
– Кого же он убил?
– Сколько раз жертву ударили ножом?
Шон и Джозеф заслонили комиссара так же, как раньше моего отца, и проводили в зал ожидания. Лондонские констебли остались снаружи, удерживая газетчиков.
– Сэр, я не ждал, что моя телеграмма доберется до вас так быстро, – сказал Шон, прикрывая дверь. – И не ждал, что журналисты так быстро прознают об убийстве.
Телеграфный участок на станции запирали на всю ночь, но оказалось, что собственный телеграф железнодорожной компании работал круглосуточно, так что по нему всегда можно было передать сообщение в случае крайней необходимости.
– Я предположил, что вы захотите быть в курсе происходящего, – продолжил Шон. – Хотя убийство произошло вдали от столицы, оно все же затрагивает и Лондон.
Комиссар Мэйн мрачно кивнул:
– Первое убийство в поезде. Я предупредил министра внутренних дел и премьер-министра. Преступления такого рода влияют на всю страну. Когда сообщения об убийстве появятся в газетах, начнется паника. Мы должны заверить всех, что железнодорожные путешествия по-прежнему безопасны, и нет для этого лучшего способа, чем задержать убийцу как можно скорее.
– Мы получили примерное описание нападавшего: молодой, высокий и худой, – сказал Джозеф комиссару. – Не так много, но лучше, чем ничего. У нас есть запачканное кровью пальто убийцы. Местный торговец сумел определить, какое из дорогих пальто мог украсть преступник взамен утраченного. Мы проверяем всех, кто ждет посадки на поезд.
– А если он предположил, что вы так и поступите? – спросил комиссар Мэйн.
– Не так много способов покинуть это место, – ответил Шон, опередив Джозефа. – Мы предупредили возниц, чтобы те сообщали нам о всяком, кто захочет их нанять. Была еще двуколка, которая привезла нас из Лондона, но станционный охранник убедился, что она пуста, прежде чем кучер отправился назад.
– Иммануил Кант, – произнес отец.
Все повернулись в ту сторону, где он дрожал под своим одеялом. Они, наверное, думали, что отец до сих пор мерзнет, но я знала, что у этой дрожи иная причина. И словно в подтверждение моих мыслей, отец вынул маленькую бутылочку с лауданумом из-под одеяла.
– Отец, где ты это взял?
– Купил в меблированных комнатах через улицу.
Страдание на его лице разрывало сердце.
– Пожалуйста, отдай мне остальные деньги, что прислал издатель.
Отец рассеянно повиновался.
– Иммануил Кант, – повторил он. – Великий философ спрашивал: существует ли объективная реальность…
– Или же все это просто проекция нашего сознания, – быстро закончил за отца Шон. – Мы слышали эту цитату не единожды.
– Минуту
