вободу суждений, истолкований, построений собственных гипотез, на полное неверие и неприятие, наконец…»
Почему человек начинает вести дневники, как возникает эта внутренняя потребность – загадка. Видимо, проявляется черта характера, присущая, в основном, творческим людям. Их распирает от чувств и мыслей. Находить слушателя, способного на отклик и понимание, хотеть доверить сокровенное «другому» – им не свойственно. Оставаться наедине с собой, задавать вопросы, искать на них ответы становится необходимостью и привычкой.
Когда в маленьком человеке проявляется творческое начало? По-разному. Наташа в пятом классе (жила у бабушки в Тбилиси, мы с мужем находились в загранкомандировке) завела тетрадку и стала записывать все, что было ей интересно. В шестой класс она пошла в Москве. Я узнала о существовании «дневника» только когда он пропал, и Наташа пришла за утешением. Кто-то утащил его из парты. Ее это ошеломило и на какое-то время желание доверять мысли бумаге заглохло.
В студенческие годы характер «победил», привычка вернулась. На отдельных листочках, в маленьких блокнотиках, обнаружила ее «записульки» (так она их назвала) о журналистской практике в Ленинграде.
«Под обложку» дневники попали, когда Наташа уже работала в журнале «Театр». Папа дарил ей каждый год красивые еженедельники для дела, а она «заполняла» их впечатлениями от увиденного и пережитого. Сколько всего набралось блокнотов, не знаю. Много.
С 2000 года все записи «переехали» в компьютер и, после ухода Наташи, со всем архивом стали доступны мне. Я в них «утопаю», они так трогательны, столько раздумий о жизни, о людях, о себе.
А сколько в дневниках Театра! Впечатления от спектаклей, театральных событий, радостных и грустных, доставляющих удовольствие, иногда огорчения. Открытия и разочарования.
Что с этим делать?! Наташа не случайный и не последний человек в театральном «государстве». Ее неравнодушные размышления о прошлом, настоящем и будущем русского театра должны быть «государству» интересны и, надеюсь, полезны. (В предисловии к Наташиной книге «Здравствуй и прощай» критик В. Семеновский написал: «Дневничок – документ общественной значимости. Предельно искренний, правдивый, захватывающий, насыщенный лирическими и сатирическими зарисовками. Будущему исследователю, который возьмется всерьез осмыслить конец театральной эпохи, без “Дневничка” не обойтись»).
Я отдала выдержки из «Дневничка» в «Вопросы Театра», (тогда же они попали и к Семеновскому). Мне хотелось, чтобы в сборнике (1–2, вып. XI, 2012 г.), посвященном памяти Натальи Казьминой, «прозвучал» и ее голос. Конечно, с этим нельзя было спешить. (Я признательна Бахрому (Наташиному мужу), который наложил вето на затеянное мною.) Необходимо время на осмысление. Дневники тоже требуют редактуры, их нужно «готовить» к печати. Публиковать или не публиковать? Сейчас или потом? Как собиралась этим распорядиться Наташа? Вопросы, которые не давали покоя.
В работе я наткнулась на «завещание» детям: «…Не выбрасывайте мои статьи и не стирайте мои файлы. Авось это кому-то понадобится. Может кто-нибудь когда-нибудь решит издать… Мои статьи и записульки – это все что от меня останется. Мне больше нечего вспомнить об этой просто промелькнувшей жизни, кроме моих статей, спектаклей, которые я видела, вашего рождения и вашего детства, которые я, слава Богу, помню лучше, чем свою жизнь».
Если бы ее жизнь не оборвалась так беспощадно, несправедливо, я бы не узнала о дневниках, они должны были стать заботой детей. Угнетает абсурдность того, что «завещанное» (хоть и не всерьез) детям досталось мне. Но сейчас, единственная цель: воплотить как можно больше из того, что было задумано Наташей. (Когда еще у детей руки дойдут, слава Богу, им еще не приходит в голову, что можно опоздать, не успеть.) Хочу оставить как можно больше памяти о Наташе, продлить ее присутствие на земле, сохранить мысли и ощущения для театральных «потомков».
Помогал в работе мой «вечный» помощник Гагик Карапетян, Наташин однокурсник. Человек профессиональный и абсолютно независимый в восприятии Наташиного текста. Наверняка, написанное Наташей кого-то обидит, кого-то огорчит. Но я уверена, что она ни с кем не сводила счеты, писала, как всегда, от сердца (может, слишком эмоционально) и очень личностно. Никогда с ненавистью, только с болью и сожалением – о проявлениях, ей неприятных. Ее любовь и уважение к режиссерам и актерам, составляющим славу русского театра, всегда звучат в подтексте. «У каждого есть право на свою частную правду», – написано у Наташи.
Имеющий уши – да услышит, имеющий душу – да поймет.
P.S. Хочу привести несколько выдержек из ее «записулек», сделанных на журналистской практике после третьего курса.
14.06.1975. Аэропорт Пулково. Аэровокзал. «Невский – 2 раза туда и обратно».
Моск. Вокзал – вдоль и поперек.
Фонтанка. Мой будущий шеф и моя будущая
