нас во дворе, как указал на меня и произнес:
– Вот турецкий шпион! – И быстро вернулся сообщить. А мы с Тодором идем следом за ним по лестнице и слышим, что он стал рассказывать начальнику Константину и Владыкину, что я – шпион. Они принялись над ним смеяться и говорить:
– Господин, да мы его знаем намного лучше, чем вас!
Тогда старец-офицер рассердился и вернулся по лестнице вниз, что-то бормоча. Я же посмеялся с остальными, что удостоился чести быть верным человеком султана. Но при всем смехе, для меня не было приятно услышать своими ушами, что меня называют турецким шпионом. Конечно, из присутствовавших никто не знал, откуда берет начало мое новое прозвище, и я спросил начальника, сколько этот офицер тут в Елене и откуда он унюхал, что я – «турецкий шпион».
Начальник мне сказал, что этот офицер сейчас прибыл из Хаинбоаза и отправлен командовать Еленинским отрядом. Тогда я понял, в чем дело. Но не хотел рассказывать историю своего нового имени и чина, а лишь сказал начальнику, что поеду в Тырново. Вышел и – прямо на постоялый двор. Сказал ребятам, чтобы готовились, потому что через час отправляемся в Яковцы. После Яковцев остановились в Кыпиновском монастыре. Там уже стемнело, и мы остались ночевать в монастыре. Старый игумен мне рассказал много вещей, но я не слушал. На другой день еще утром прибыли в Тырново.
Нашел полковника Артамонова и спросил его, почему, если не было достаточно войск, пустили вперед такой малочисленный отряд в такую пространную равнину, какой является Старозагорская? Полковник Артамонов по-русски мне ответил, что это не наше дело. Я задержался в Тырново, встретился и с полковником Иваном Бобрековым. У него там, в винограднике, была дача. С Бобрековым были и другие офицеры, не помню кто, но среди них Бобреков настаивал на создании чет и отправке их в Балканские горы. И только 31 июля мне из главной квартиры разрешили собрать не больше 100 человек и охранять независимость моего народа с обязательством следить за турецкими войсками по числу и движению – куда идут, с какими орудиями и прочее.
Только увидев свидетельство в своих руках, я тотчас же сказал Петру и Дянке:
– Собирайте соколов сейчас и пойдем же к Елене!
Но в этот момент мне дали приказ идти к Разграду[255] и узнать, сколько там турецких войск и какие у них орудия. Я сказал Дянке, пусть соберет сотню парней, идет с ними к Елене, а я же возьму Петра Делиминкова и еще трех парней и отправлюсь к Кесарово к генералу Радену, который расположился там на позиции 113-й кавалерийской дивизии[256]. С ним был переводчик Георги Бошнаков из Оряховицы.
Прибыл туда и вижу близ Кесарово на равнине расположены полки – так остановились, как их и оставили вначале. Я сказал старому генералу Радену, какова моя миссия, чтобы он дал мне записку, дабы я легко прошел через его отряд, поскольку ныне я провозглашен турецким шпионом. Генерал засмеялся и выдавил из себя: «Ничего, Панайот Иванович»[257], а потом стал жаловаться, что не мог узнать,
Разград – город в Болгарии, между Тырговиште, Русе, Велико-Тырново и Добричем.
Раден Леонель Федорович (1822–1878) – барон, российский военачальник, генерал-майор, в русско-турецкую войну 1877–1878 гг. – начальник 13-й кавалерийской дивизии. В конце 1877 г. заболел и скоропостижно скончался в деревне близ Велико-Тырново в начале 1878 г. П. Хитов ошибается в номере.
В оригинале: «Ничево Панайот Иванович».
