крепко утопало в земле четырьмя ковбойскими сапогами. Зорко оглядывало окрестности двумя головами в стильных ковбойских шляпах. Грозно возвещало о своем приближении угрожающим колокольным звоном и в то же время пыталось слиться с местностью благодаря яркой защитной окраске. Наконец, оно возвестило звонким юношеским голосом:
– Мистер, Вы забыли свою шляпу!
Джон с трудом поднял голову и с новой силой разразился гомерическим хохотом, не в силах смотреть на это чудо. Худощавый индейский паренек, гордо восседающий на хлипком кучерявом баране, придавленном пафосом происходящего и тяжестью ноши, терпеливо ждал, когда ковбой отсмеется. На лице мальчугана застыла запрограммированная довольная улыбка. Ну, все же знают, как застывают индейские лица, умеющие отображать только шестнадцать лет (зоркий разведчик), тридцать (храбрый вождь) и восемьдесят (мудрый шаман). Настоящий же возраст храбрых детей прерий можно определить лишь по количеству и длине перьев на затылке. У этого пацаненка они едва прорастали сквозь грязную шевелюру.
Наконец, Джон слез с коровы и выдавил:
– Парень, ты кто?
– Я – Демонтин Летящая Походка, – ответил индеенок, плюхаясь в дорожную грязь к ногам ковбоя – к молчаливому удивлению Джона, невысказанному ехидству Бэтти и несказанному облегчению барана.
Юнец был одет в мешковатую униформу, впрочем, чего уж там, скорее всего она и была раскрашенным мешком, в котором продрали отверстия для рук и ног. Баран же был реально страшен. Точнее, нереально грязен. Еще точнее, судя по многострадальной морде, да и по всему телу, на бедолагу просто напал сумасшедший авангардист, который вывалял кучерявого в луже синей краски. Надо ли говорить, что мешок, который напялил Демонтин, побывал в той же луже…
– Я почтовый служащий. Точнее, стажер. Волонтер.
– Так, а это что?
– Это? – паренек оглянулся. – Это просто баран. Он на меня работает. Точнее, я на нем. Ну, вы поняли…
Джон удивленно хмыкнул:
– Никогда раньше не слышал о почтовых баранах. Но что с ним? Это боевая раскраска твоего племени?
– Ну… – Демонтин задумчиво почесал за ухом. Баран аж прибалдел от такого неожиданного проявления ласки и настороженно ухо отдернул. Вообще видно было, что парнокопытное изрядно напугано всем происходящим, что и понятно: не все рождаются храбрыми львами. – Любая дорога опасна, и я подумал, что если нанести на барана цвета почтового отделения, то никакие бандиты не станут на нас нападать: всем ведь нужны письма…
– Боюсь тебя огорчить, но степные волки редко умеют читать. В основном пишут: романтически, кровью клиентов по земле, и все больше всякую нецензурщину. А еще прекрасно слышат, а ты зачем-то нацепил на своего «скакуна» колокольчик…
– Я думал, так можно отпугнуть приведений.
– А вот у них как раз ушей нет.
– Ну ладно, сдаюсь, просто когда я его украл, колокольчик
