ко мне.
Я села за руль своей старенькой «бээмвэшки», мы опять доехали до площади Победы, высадили дядю Сашу, договорились, что через полчаса машина снова будет на том же месте.
– Давай встанем где-нибудь на тихой улочке, – предложил Марис.
– Я бы к братцу-кролику заскочила на пяток минут…
Марис посмотрел на часы и заметил, что уже не время ходить в гости, и если мой родственник с другом еще не спят, то явно заняты тем делом, при котором присутствие третьей стороны, даже в виде родной сестры, не очень желательно. Я кивнула, соглашаясь, и поехала к центру города.
Мы поколесили по улицам, пока не пришло время поворачивать назад, чтобы вовремя успеть к встрече с дядей Сашей. Он уже стоял в условленном месте с сумкой на плече.
К заводу мы прибыли в половине третьего ночи. Что, теперь я работаю только по ночам, а днем сплю? Ну, я, вообще-то, «сова», для меня это не проблема, да и привычна я к ночному бдению. Днем высплюсь.
Дядя Саша велел оставить машину в некотором отдалении. У него была мысль оставить в ней и меня, но я возмутилась и заявила, что тоже хочу участвовать в деле – из чисто спортивного интереса. Марис также заметил, что девушке одной среди ночи небезопасно сидеть в машине, тем более в таком глухом месте. Это решило дело. Машину я заперла, и мы отправились к довольно внушительной ограде.
Перед нею шел ряд тополей, не доходивших до верха бетонной преграды. Никитин пошел у самой бетонной стены, между нею и тополями. Мы с Марисом следовали за ним цепочкой.
– Тсс! – внезапно приложил палец к губам дядя Саша.
Мы замерли, прислушиваясь. Я выглянула из-за очередного ствола: улица оставалась пустынной. Да здесь и днем люди не особо хаживают. Если только крайне необходимо. Узкая заасфальтированная при царе Горохе дорога, вся в ухабах и колдобинах, с другой стороны канава, в которой все еще стоит вода после недавнего дождя. Отчаянно орали лягушки. Я не была перед главными воротами, но Шулманис говорил, что там подъезд очень даже приличный: и асфальт ровный, и прибрано все. В общем, цивильно. Но кто же будет заниматься другой, непарадной стороной? Кому это надо?
Народная тропа, конечно, пролегает где-то здесь. Но народ наш неприхотливый, на «Мерседесах» не ездит, по этой дорожке на своих двоих он пройдет с большим успехом. Как вполне успешно шли и мы.
Пока я осматривала окрестности (не надо забывать, что ночи летом в Питере белые, и фонарик даже для прохода вдоль ограды не требовался – было достаточно светло, чтобы видеть дорогу), мужчины прислушивались к тому, что делалось на территории завода. Я тоже навострила ушки. Потом мы приступили к обсуждению.
– Говорят не по-нашему, – заметил дядя Саша. – Язык какой-то странный. Я никогда такого не слышал.
– А вы, вообще, на каких изъясняетесь? – поинтересовалась я у полковника Никитина.
– На английском свободно, немного на немецком, – ответил он. – Не забывай, что я пятнадцать лет плавал.
Да,
