майкой и свитером у меня всегда собран. Во вторую сумку я кинула два платья, запасные кроссовки, любимые туфли, которые было просто жалко оставлять, блузочку, юбочку и что-то там еще, что попалось под руку. Плюс по пакетику крекеров и чипсов, три яблока, пару апельсинов, бутылку пепси. Сама я в мгновение ока скинула свой «рабочий» прикид, облачилась в черные джинсы, хэбэшную футболку и летнюю курточку. Сборы заняли минут семь-восемь.
– Ну ты быстро, – поразился Паша, не ожидавший такой прыти.
– А что тянуть-то? – спокойно спросила я. – Вперед!
Когда я опустилась на сиденье «шестисотого» «Мерседеса», в котором обычно ездил Волошин (как и мой предыдущий), Павел вопросительно посмотрел на меня.
– На Пулковское шоссе, – сказала я.
– Наташа, лучше бы ты уехала из города, – заметил он. – Может, у тебя бабушка какая-то…
Бабушек у меня не было, а на Пулковском шоссе находилась однокомнатная квартира, принадлежащая лично мне. Когда полтора года назад умер отец, мы с моим старшим братом Андреем поставили перед матерью вопрос ребром: размениваем нашу трехкомнатную. Старая квартира располагалась в хорошем районе – Василеостровском – и насчитывала пятьдесят шесть метров полезной площади. Все комнаты были изолированные. Ее удалось разменять на три однокомнатные.
Мне досталась самая большая: восемнадцать – комната, девять – кухня, но в отвратительном состоянии. Правда, состояние я быстро улучшила – были бы деньги. Брат поехал на Ново-Измайловский, в «хрущобу» на пятом этаже пятиэтажки, с малюсенькой кухонькой и совмещенным санузлом; мать – на Белы Куна, далеко от метро, без балкона и с маленькой неудобной кухней. Мы тогда бросали жребий. Кому как повезло. Я считаю, что мне повезло больше всех. Я вообще везучая.
– У тебя подружка на Пулковском живет? – спросил Павел, трогаясь с места.
– Нет, это моя квартира, – ответила я. – Я там прописана.
– Идиотка! – взорвался Павел. – Тебя же там будут искать в первую очередь!
Я не стала объяснять Павлу, что, во-первых, в самых очевидных местах как раз могут и не искать (ведь, как часто бывает, воры перерывают все ящики и оставляют брюлики и деньги, лежащие на самом видном месте), а во-вторых, долго задерживаться там я не собиралась. Я никому никогда не доверяла на все сто и не имела оснований доверять Павлу. Да ведь и любой человек смертен… А перед смертью подручные как Вахтанга, так и Дубовицкого (и Волошина, и прочих) могут вытянуть из него все, что он знает о моих передвижениях. А с какой стати ему жертвовать собой ради меня? И так спасибо. Пусть сообщает, что отвез девушку по месту прописки. Если спросят, конечно.
На прощание я чмокнула Павла в щечку, сказала ему о том, какой он классный мужик, мы пожелали друг другу удачи, и я скрылась в подъезде.
Свою квартиру я посещала, по крайней мере, раз в неделю. Холодильник обычно не оставался пуст – тушенка, паштет в банках, чай, кофе, макароны и крупы всегда имелись в запасе: чтобы, в случае чего, я могла безболезненно
