нас глупых нет. У нас в пехоте интеллигентные солдаты. Это стереотип, мол, солдат: пиф-паф, бам, бам, бам! Всех убил и пошел. У нас техника сложная, оборудование – дурак не справится. Надо развиваться, прогрессировать, чтоб соответствовать. К нам бизнесмены идут служить, ученые. Вон, в 82-й десантной дивизии даже доктор наук есть. Не нашли люди себя на гражданке. А мы рады – пожалуйста: идите к нам.
– А я вот слышал, абсолютный чемпион мира, боксер-профессионал, тяжеловес, сто десять кг, Риддик Боу после спортивной карьеры подписал контракт с морской пехотой. Не выдержал и сбежал – издевались над ним в казарме.
– Да не знаю я этого Боу. Подумаешь, чемпион… Для меня вообще каждый, кто подписал с нами контракт, – это герой. Потому что он защищает не свои титулы или богатства, а мою Америку.
Сержант Берд наливает себе кофе, подносит стаканчик к носу, закатывает глаза и довольно крякает. Потом внезапно мрачнеет, глядит на меня.
– Но не все так просто. У нас есть проблема.
Наконец-то. Есть же у них проблемы, есть. Я беру след.
– Проблема? При такой-то системе? Какая?
– Доброволец может отказаться от своего решения идти в армию в любой момент. И это большая проблема. Мы платим серьезные деньги вот этим рекрутерам, которые привлекают людей в армию. Это же лучшие сержанты армии, их специально приглашают на эту службу. Мы платим деньги врачам, которые проверяют годность к армии кандидатов. Мы платим деньги за перевозку людей в учебные центры. Но! Пока человека не доставили в часть – он может успеть крепко засомневаться. И даже отказаться от службы. Это право установлено сенатом и конгрессом США. Наша задача – не дать юноше или девушке поменять решение. Мы должны убедить их в том, что они не ошиблись. Проследить, чтоб они сдержали свое обещание пойти в армию. Пока они не надели форму, силой заставить их служить невозможно.
– Ну а какие у них могут возникнуть сомнения?
– Каждого добровольца, как правило, интересуют две вещи. Первое: он все время думает, высчитывает, что принесет его служба семье, какой доход или пользу. И если он вдруг попросится домой, мы напоминаем – его, может, друзья осудят и члены семьи. Но только не закон. Это уникальная система. Они все – добровольцы. Они вправе решать свою судьбу сами. Но вот если уж попал в учебный центр – все, ты больше не гражданский. Ты живешь по военным законам. Да, еще многих интересует, не попадут ли они на войну.
– Ну и что, попадут, может с ними такое случиться?
– Не сразу. Во всяком случае, мы им внушаем, что воевать они не пойдут.
– А если новобранец возьмет и стартанет из армии, убежит, что ему будет?
– До суда дело доходит. Отвечать придется.
Мы пьем кто чай, а кто кофе. И я потихоньку начинаю въезжать в систему набора людей в армию США. Возьмем Нью-Йорк. Офис, в котором мы оказались, – рекрутский пост. Он входит в рекрутскую роту. В городе семь этих самых рот, или станций: так их называют. Они объединены в рекрутский батальон. Он вместе с батальонами других городов входит в рекрутскую бригаду. И так далее.
