горлу.
Ее отец что-то говорит, она не может расслышать. Извивается, чтобы придвинуться ближе к вентиляционной решетке. Вверх, вокруг ее лица, бьют пыльные лучи света.
– Они приставили нож к моему горлу, Рафа!
Луна видит, как мать касается шеи пальцами, трогает лезвие ножа в своих воспоминаниях.
– Это всего лишь меры безопасности.
– Они бы меня убили?
Луна снова передвигается так, чтобы в узкой смотровой щели появились оба ее родителя. Отец сидит на кровати. Он выглядит маленьким, съеженным, как сдувшийся и поблекший аэростат.
– Они нас защищали. Любой, кто не Корта, оказался под подозрением.
– Аманда Сунь – не Корта. Я не видела ножа у ее горла.
– Муха. Все знают, что ваши люди используют биологическое оружие.
– «Ваши люди».
– Те, кто связаны с Асамоа.
– На вечеринке были и другие Асамоа. Абена Маану, например. Я не видела, чтобы к ее горлу приставили нож. Ты имел в виду всех моих людей или только некоторых?
– Зачем ты это делаешь?
– Потому что твои люди, Рафа, приставили нож к моему горлу. И я не слышу от тебя ничего, что свидетельствовало бы о том, что они бы меня не зарезали.
– Я бы никогда не позволил им это сделать.
– Если бы твоя мать отдала приказ, ты бы их остановил?
– Я бу-хвэджан «Корта Элиу».
– Не оскорбляй меня, Рафа.
– Я сержусь из-за того, что наша охрана приставила нож к твоему горлу. Я сержусь из-за того, что ты оказалась под подозрением. Я в ярости, но ты же знаешь, как мы тут живем.
– Да. Что ж, возможно, я не хочу здесь жить.
Луна видит, как Рафа вскидывает глаза.
– Я знаю, как мы живем в Тве. Это хорошее место, Тве. Это безопасное место. Там мои люди, Рафа. Я хочу отвезти туда Луну.
Луна ахает. Лаз такой тесный, что она не может прижать ладони ко рту в попытке заглушить звук. Они могли услышать. Хотя… В Боа-Виста и так полным-полно охов и шепотов.
Рафа вскакивает. Когда он сердится, то подходит близко, на расстояние вздоха. На расстояние плевка в лицо. Лусика Асамоа не отступает.
– Ты не заберешь Луну.
– Здесь она не в безопасности.
– Мои дети остаются со мной.
– Твои дети?
– Ты разве не читала никах? Или тебе слишком не терпелось прыгнуть в постель к наиболее вероятному наследнику «Корта Элиу»?
– Рафа. Нет. Не говори этого. Не опускайся до такого. Это на тебя не похоже.
Гнев Рафы теперь разгорелся. Гнев – его грех. Другая сторона его приветливости: он легко смеется, забавляется, занимается любовью. Легко приходит в ярость.
– Знаешь что? Возможно, твои люди планировали…
– Рафа. Прекрати. – Лусика прижимает пальцы к губам Рафы. Она знает, что приливы и отливы его ярости одинаково быстры. – Я бы никогда,
