Пульса не было. Вне всяких сомнений, Дьяка убил Танаков. Он сделал это умело, имитировал суицид.
Помазов понял все правильно, распорядился задержать Танакова, но, увы, тот ушел от погони. Сел в машину и умчал в ночь. Однако его карьера закончилась. Во всяком случае, Максим очень хотел на это надеяться.
Подполковник Анисимов с трудом скрывал тревогу за свою шкуру. Если его опера смогли вывести на чистую воду одного гуся, то им ничего не стоило взять за шею и другого.
– А вы уверены, что это сделал Танаков? – спросил он.
– В этом уверен он сам, – сказал Помазов. – Иначе не сбежал бы.
– А сбежал ли? Может, он просто спешил?
– Тогда почему его нет дома и не отвечает телефон?
– Да, это серьезно. Но, может, он просто решил, что его обвинят в убийстве?
– Сегодня весь изолятор спал мертвым сном, – с усмешкой сказал Максим.
Анисимов вздрогнул, услышав его голос. Он посмотрел на капитана с обычной неприязнью. Но в этот раз в его взгляде присутствовал и страх.
– Заключенных усыпили, – продолжал Максим. – В том числе и Дьякова. А потом его убили.
– Ваше предположение к делу не пришьешь.
– Для этого есть рапорт прапорщика Дряблова. Он докладывает, что подполковник Танаков лично распорядился подмешать в чай какой-то порошок. Экспертиза определит это, установит и время, когда наступила смерть. Но уже есть предварительное заключение. Дьяк скончался в тот самый момент, когда в камере находился Танаков.
– Что теперь делать? – нервно сжав кулаки, спросил Анисимов.
Максим удивленно глянул на него. Помазов повел бровью. Это они должны были задать такой вопрос, никак не наоборот.
– Я в том смысле, что меня по головке не погладят. – Анисимов поморщился. – Могут и следующее звание зарезать. Нельзя ли как-то замять это дело?
– Как? Все уже в отделе знают.
– Наверх еще не докладывали. – Анисимов пронзительно посмотрел на Максима.
Он отчаянно нуждался в его поддержке или проверял на вшивость.
– Это вам решать, – сказал Юрьев. – Если не боитесь взять на себя ответственность, то пожалуйста. Наше дело прокукарекать, а солнце в небо выкатывать вам. Или не делать этого.
– Но вы-то будете молчать?
Максим пристально посмотрел на Анисимова и заявил:
– Я не стукач и не рвач. Для меня главное – справедливость. Пусть хотя бы в масштабах РОВД.
Больше всего на свете капитан боялся прослыть стукачом. Этот страх был родом из детства, когда он с удовольствием травил ябед и прочих морально неустойчивых типов.
– Да, справедливость нам нужна, – в лихорадочном раздумье подтвердил Анисимов. – Без нее никак.
– Вы должны понимать, что после всего этого коллектив не сможет работать с подполковником Танаковым.
– Да, конечно. У него есть выслуга, работу он себе найдет. Главное, замять это дело. В конце
