ждать, чего Князь дальше скажет.
– А у Упыря дамой – Манька Рябая. Она в прошлый год двух легавых лбами стукнула так, что не встали, – продолжил Князь, полируя щёточкой ногти. Он сидел нога на ногу, слова ронял неспешно – наверно, уже видел себя тузом.
– Знаем Маньку, женщина основательная, – подтвердил Боцман.
– Та-ак. Дальше глядите. Вот ты, Боцман, не в обиду сказать, калека. Какой от тебя на стыке прок?
Боцман запрыгал на своих обрубках, заволновался:
– Да я… Вон колотушкой как приложу – всякий напополам согнётся. Князь, ты ж меня знаешь!
– Колотушкой, – передразнил Князь, откусывая заусенец. – А у Упыря девяткой Вася Угрешский. Много ты против него своей колотушкой намахаешь? То-то.
Боцман закручинился, захлюпал.
– Теперь шестёрку взять, – кивнул на Кильку старшой. Тот вскинулся:
– А чё я-то?
– А то. У них шестёркой Дубина. Он кулачищем гвоздь четырехвершковый в бревно забивает, а тебя, Килька, соплей перешибёшь. И что у нас, господа фартовые, выходит? А то выходит, что ихняя колода на стыке забьёт нашу как Бог свят. А после скажут, что Князь при всей колоде был, не станут разбирать, кто там малый, кто убогий, а кого вовсе не было. Скажут-скажут, – повторил Князь в ответ на глухой ропот.
Тихо стало в комнате, скушно.
Сенька в самом уголке сидел, боялся – не погнали бы. Что на стык не возьмут, его не сильно печалило. Не большой он был любитель кулаками махать, да ещё против настоящих бойцов. Порвут недоростка и в землю утопчут.
Князь на ногти полюбовался, ещё один заусенец откусил-выплюнул.
– Зовите «дедов». Я решаю. И молчок мне, не вянь-кать.
Килька сбегал за посредниками. Те вошли, встали у порога. Князь тоже поднялся.
– На стык вдвоём идти, такое моё мнение. – Посмотрел весело, чубом тряхнул. – Королю и ещё одному, кого король выберет. Так Упырю и передайте.
Очко на эти слова зевнул, прочие насупились. Но ни слова сказано не было – видно, перед чужими собачиться нельзя, подумал Сенька.
Но и когда «деды» ушли, лаю не было. Раз Князь решил, значит всё.
Килька Сеньке мигнул: выдь-ка.
В колидоре зашептал, шмыгая носом:
– Я то место хорошо знаю. Там сарайчик есть, сховаться можно. Айда засядем!
– А если увидят?
– На ножи поставят, как пить дать, – беззаботно махнул Килька. – У нас с этим строго. Да не пузырься, не увидят. Говорю, сарайчик важнеюший. В сено зароемся, никто не допрёт, а нам всё-будет видать.
Сеньке боязно стало, замялся. А Килька сплюнул на пол и говорит:
– Гляди, Скорик, как хочешь. А я побегу. Пока они телятся, поспею раньше.
Пошёл с ним, конечно, Сенька – куда деваться. Не девка ведь трусить. Да и посмотреть хотелось: шутка ли – настоящий фартовый стык, где решится, кому на Москве тузом быть. Многие ль такое видали?
Бегать,
