эти годы. Как ты считаешь?
– Не знаю, ба, мы об этом не разговаривали. Но он ясно дал понять, что лучше будет, если я останусь с ним. Не знаю, что делать. Вот, с одной стороны опасаюсь его…
– Вполне оправдано.
– Да, но… с другой… Он не давит на меня. Да, привёз в свой дом и пытается контролировать, понятно, что настойчиво порекомендовал не общаться с Антоном, но при этом тут же предложил съездить отдохнуть с подругой на острова. Я говорила тебе, что Лиза мне путёвки подарила.
– Да? Почему отказалась? Ведь отказалась, я правильно поняла?
– Сейчас же! Я там буду Лизкин бред выслушивать, а он тут девок за ягодицы щипать. Нет!
Не сразу поняла, что же сказала, а когда опомнилась, глаза зажмурила, чтобы дух перевести. Бабуля прокашлялась.
– Думаю, извечный вопрос «что делать?» исчерпал себя?
– Да но… Антон мне предложение сделал и…
– И ты уже шесть лет как замужем. Не знаешь, что ему сказать – спроси у своего мужа. Он мужчина умный, наверняка уже обдумал этот вопрос.
И бабуля отключилась. Правда, тут же перезвонила.
– Да, ба?
– Я тут подумала, если уж билеты всё равно пропадают… Когда там вылет?
Я усмехнулась.
– Завтра с утра, ба. Я постараюсь заехать или билеты передам.
– Будь так любезна, дорогая. И, удачи.
– Спасибо, ба, пока.
– Пока, золотце.
Реакцию бабули, как и её слова, предугадать я не могла. Более того, была наверняка уверена, что она бросится меня защищать, уговаривать не повторять ошибок. Именно этому учила меня все шесть лет, за время которых былые страхи периодически возвращались. Я никогда не забывала о присутствии в своей жизни Димы. Потому что не хотела забывать. Боялась его возвращения и боялась, что больше никогда его не увижу. Даже мои обиды по поводу его грубости, вскоре забылись. Точнее, не так уж и быстро, а с приходом своеобразного опыта, когда я уже могла отличить жёсткий, грубый секс от настоящего изнасилования. И все последствия для меня были продолжительными вследствие всё той же неопытности, страха перед происходящим. Сейчас я знаю, что не будь он моим первым мужчиной, я бы вспоминала произошедшее с глупой улыбочкой, с той самой, которая появлялась на губах после встреч с Антоном. И сейчас я сижу и готова простить ему всё. Только боюсь, что ему этого не надо. Потому и кусаюсь. А цветы всё же красивые…
Стук в дверь оторвал моё внимание от букета. Я подобралась, судорожно соображая, какая поза будет более располагающей для беседы, а пока думала, Дима вошёл, мягко переступая по полу, подходя ближе. Сейчас он был иным, не с агрессивной походкой, которая бросала вызов, не с жёстким взглядом, который внушал если и не страх, то заставлял посторониться. Он знал, что идёт ко мне и всего этого не нужно. Причины как минимум две: эффект он произвёл уже очень давно и надолго, а ещё… я уже поняла: когда ему что-то нужно, он умеет быть хорошим. Как, например, наша первая брачная ночь. Он хотел отдачи,
