Бонлгун!
Главхудожник будет он, —
Богомаз – боец Юрон.
Будет всё запоминать,
А потом все будут знать,
Как устроен тот град Рим,
Что, как врут, необозрим.
Галерею он создаст,
Молодёжи знанья даст
Об античных выкрутасах
И о ценностных запасах
Той загадочной столицы,
Что уже во снах мне снится…
Вот кольчуги новой формы,
Результат моей реформы!
Вот мечи булатной стали,
В этом мы ведь не отстали!
Старший прачечник – Стираний,
Главный нравственник – Ананий.
Вот Писун как писарь главный,
Прапор – хоругвист державный.
Вот хоругвь тебе священна
И молитвица нетленна.
Вот блокнот – ни дня без строчки,
Вот салфетки и примочки,
Вот одеколон для встреч
И складная чудо – печь.
Так вперёд же, в добрый путь,
Да про стимул не забудь!»
Царь остался в ожиданьях
Да при радостных мечтаньях,
Но дрожал как в ветре лист,
Хоть и был он оптимист.
И впервой за много лет
Часто бегал в туалет…
А во сне, когда был шок,
Прыгал прямо на горшок.
Лекари вокруг крутились,
Его вылечить стремились.
Полегчало в третий день,
Долго он ходил как тень.
А Чудон лихой со свитой
Щедро солнышком облитый,
Мчался по дороге южной
Прям туда, куда и нужно.
Ветер во ушах свищал
И победу обещал.
И неведомы все беды,
Что предвестники победы.
Без победы воротиться, —
Лучше сразу утопиться,
Силой мягкой надо взять
Их поддавшуюся знать…
Дворец. Покои дочки. Царь:
«Что ж ты, милая, в слезах
И отчаянье в глазах!
Есть надежда у тебя,
А страдаешь ты любя!
Чрез годок жених вернётся,
Всё как надо обернётся,
Будет слава и успех,
Много радости для всех.
Для тебя же – муж законный
И царицы статус тронный!
Царство расширяться станет,
Эра новая настанет».
Дочка: «Если б был отцом ты верным,
А не самодержцем скверным,
Моего свет-жениха
Не отправил для греха!
Лучше выдумать не мог,
Чем услать его в
