сделал ей несколько недель назад вот этот плешивый, похожий на вытертого плюшевого медвежонка докторишка. Любишь кататься – люби и саночки возить. Золотые слова, просто кладезь мудрости, но у обалдевшего Влодарека хватило ума задать себе вопросик на засыпку: какая роль отведена в развертывающемся пикантном сюжете виртлю? Для победившего в первом раунде Сапара в этой мизансцене вроде бы нет места!
Ян всё-таки нашёл в себе силы вытереть уже заливший глаза пот – глаза бесстыжие, как почти у каждого штоп-гинеколога. В памяти всплыло нечто совсем гомерически смешное: «Прикажут – завтра стану хоть акушером!» Не иначе, этими выдранными из чужого «хронотекста» цитатами Хроноразводящий давит Яну на психику, пускаясь во все тяжкие, лишь бы развеселить Суприм-Д и остальных мигдоловцев.
Женщина призывно кашлянула, и Влодарека мороз продрал по коже. Неужели подлец Вуайер обратил виртля в подлежащий досрочной «экстрадиции» человеческий эмбрион?! Ян в волнении не замечал, что озабоченно покусывает краешек прикрепленного к изогнутой рукоятке маленького зеркальца, предназначенного для введения вовсе не в ротовую полость…
Тьфу, ну и положение!
Но у виртля оно стократ безнадежнее. У неродившегося трёхмесячного (максимум!) ребёночка нет никаких шансов устоять против кюретки опытного гинеколога, которую волей-неволей придётся взять в руки Влодареку после того, как гинекологическое зеркальце проделает свою часть подготовительной работы…
– Спокойно, спокойно, звездобой! – Влодарек даже не осознавал, что разговаривает в полный голос. – Когда Вуайер придал виртлю облик анкилозавра, ты тоже думал, что получил немалую фору. А чем закончился поединок для самонадеянного карха?..
С кресла снова донеслось тактичное покашливание.
– Милый, я начинаю уставать, – напомнила о своём существовании раскорячившаяся на гинекологической голгофе матрона. – С тобой всё в порядке?
Ян по грубой привычке звездобоя хотел послать страдалицу куда подальше, но его язык помимо воли понёс такую дикую куртуазно-маньеристскую околесицу, что у Яна завяли давно побагровевшие от смущения уши. Не зная куда девать глаза, руки и особенно зеркальце, он походкой направляющегося в ночной бар моряка дальнего плавания двинулся к своему рабочему месту.
Ян со вздохом опустился на регулируемый по высоте табурет и только сейчас обратил внимание на удобно расположенный сбоку от гинекологического кресла монитор. Куда всё это время смотрели его глаза? Он отложил зеркальце, при таком техническом оснащении оно показалось лишним.
На экране был отчётливо виден человеческий эмбрион. Плод имел непропорционально большую голову и уже хорошо оформившиеся, дифференцированные конечности. Он чуть заметно дрейфовал в эмбриональной
